— Машину-то завтра подкинешь?
— Ну привет! — сказал Терехов.
Он неуклюже потопал к двери. Все начиналось снова. Не было голубой страны и фиолетовых волос Беаты, и теплой печки не было. Был сегодняшний день и вчерашний день, а Олег Плахтин женился на Наде.
— Ну привет, — уже неуверенно, уже закрывая за собой дверь, пробормотал Терехов.
5
Надо было идти к Наде и Олегу, утром он обещал, да если бы и не обещал, надо было идти. Но Терехов все стоял под дождем, в распахнутом плаще, смотрел в небо и языком ловил капли. Капли казались вкусными и пахли сосной.
Терехов дошагал до семейного общежития, дошагал не спеша, все надеялся, что дождь и холодный нервный ветер потихоньку выдуют из него хмель. Но ноги его ступали нетвердо, и в сумрачном коридоре общежития он несколько раз дотрагивался рукой до стены, только так восстанавливая равновесие, а когда кто-то попадался ему навстречу, Терехов бормотал невнятное, и лицо его становилось добрым и виноватым.
Надя была одна, сидела у окна и вязала.
— Привет, — сказал Терехов бодро.
— Павел! Пришел! Какой ты молодец! — Надя вскочила стремительно, подлетела к Терехову с сияющими глазами, жала ему руку и радовалась. — Ты раздевайся! Раздевайся!..
— Сейчас…
Терехов снимал плащ долго и вешал его долго и капли стряхивал медленно.
— А Олег где? — спросил Терехов.
— Я его в Сосновку отправила. В магазин. Нам в среду расписываться назначили.
— В среду?
— Да. Ты садись, садись.
— Я сажусь.
Теперь, когда Терехов сел, он, как и в комнате Чеглинцева, стал осматриваться по сторонам и отыскивать подтверждение того, что в мире произошло событие для него, Терехова, очень важное. По в комнате ничего такого он не увидел, только чемодан Олега высовывался из-под кровати, и на тумбочке стояла фотография Олега, вот и все, что заметил Терехов.
— Да, — сказал Терехов, — я совсем забыл, я тебя поздравляю…
— Спасибо, Павлик. Спасибо.
— Ты счастливая?
— Ага…
— Ну конечно, — сказал Терехов.
Он еще что-то говорил, и она ему отвечала, и он снова говорил, старательно выжевывал слова, и все шло как нельзя лучше. Все эти несчастные мокрые метры дороги от Чеглинцева Терехов думал о том, как он будет неловко и фальшиво произносить вежливые слова, обозначающие его радость, то самое чувство, испытывать которое он сейчас не мог, и как Олег и Надя станут неуклюже и фальшиво отвечать на его слова. Но Надя оказалась молодчиной, она начала так, словно и не было никаких иных отношений между ними тремя, словно все годы, как Терехов, Олег и Надя знали друг друга, они жили только для того, чтобы сегодня Олег и Надя женились, а Терехов радовался этому. Так или иначе, но Терехов с охотой и даже с облегчением принял ее тон и говорил веселые слова, и получалось все естественно и хорошо. Слова эти касались только сегодняшнего, Терехов подумал, что они с Надей прохаживаются шутя по бревнышку, перекинутому через щель в горах, и щель эта называется прошлым, а впрочем, может быть, прогуливался по бревнышку только один он, Терехов.
— Ты не обиделся, что мы тебе не сразу объявили? — спросила вдруг Надя.
— Да нет, ну что ты! Все понятно было. Давно уже.
— А как тебе Олег докладывал?
— Ну! — Терехов развел руками.
— Нет, ты просто не представляешь…
Она так и не договорила, и Терехов не понял, чего он не представляет, он только почувствовал, что здесь, в этом березовом тепле, его может развезти и надо скорее выбираться на улицу.