Что я совсем ку-ку? У меня тетка врач, больничный оформлю. Пусть Бабенко едет, в нем лошадиных сил как у трактора. Нефиг этому бегемоту липовым радикулитом прикрываться.
Бабенко вождь общественности, а вожди в колхоз не ездят.
Ты права, выкрутится. Марина посмотрела на часы. Ладно, черт с ним. Мне Славик очередь в кассу занял, не пропустить бы.
У самого окошка кассы сгруппировались Лоркины крысы и алела мощная холка Бабенко. «Ах, вот ты в какой местком торопился!» усмехнулась Марина, высматривая в очереди Славика. Получив аванс пятнадцать трешек и одну пятирублевку с особым запахом, свойственным долго ходившим по рукам купюрам, равнодушно сунула его в кошелек. Пряча кошелек, почему-то вспомнила поговорку о том, что деньги не пахнут, и не согласилась: очень даже пахнут, притом противно.
От кассы отошел Славик. Свои деньги он засунул в карман джинсов, отчего на бедре у него образовался четкий бугорок. Видимо, тоже получил аванс мелкими купюрами. Вместе они вернулись в лабораторию и, подписав разрешение на выход у Белоконя, побежали к проходной.
Куда? насторожился Цербер.
Туда, дерзко ответила Марина, кладя разрешение на край вахтерской конторки.
Крыть было нечем Цербер разблокировал выход и «колхозники», одолев последнее препятствие в виде стеклянных входных дверей, вырвались на свободу.
Ну, давай прощаться, сказала Марина.
Славик слегка помрачнел, он не рассчитывал на такое скорое расставание.
Ты разве не на троллейбус?
Сегодня мне в другую сторону.
Тогда до завтра?
Вместо ответа Марина молча послала прощальный жест рукой. Отойдя немного от института, она стала на краю дороги и подняла руку.
Подобравший ее пожилой водитель оказался страшно веселым, и у Марины от его острот к концу поездки живот болел от смеха. Высаживаясь возле универсама, пассажирка положила на сиденье трешку, но дядечка энергично замахал руками:
Забери! Студентка небось. Знаю, какая у вас стипендия.
Не угадали. Я копировщицей в НИИ работаю.
Ну и дура, сказал хозяин «Запорожца», но как-то совсем не обидно. Зрение только портишь. У копировщиц разве зарплата? Шла бы лучше к нам на фабрику, самое меньшее двести бы в месяц заколачивала.
Я подумаю, пообещала Марина.
Захлопнув дверцу, она повернулась к бетонной глыбе универсама. Два потока людей с утра до вечера безостановочно текли через его двери в двух противоположных направлениях. Пройдя вдоль главного фасада, Марина свернула за угол. Через дверь под вывеской «Стол заказов» зашла внутрь универсама.
За прилавком с табличкой «Спецобслуживание ветеранов» флегматичная толстуха Нелька отоваривала привередливого старичка. Старичок придирчиво приглядывался и принюхивался к каждому продукту и, если что ему не нравилось, в ультимативной форме требовал замену. Нельку это не коробило. Она спокойно меняла банку с маленькой вмятиной на целую, «край» на «серединку», примирительно повторяя одну и ту же фразу: «Как скажете, дедушка». Заметив Марину, подала ей условный знак зайти в подсобку со двора.
В подсобке Марину встретили двое не совсем трезвых грузчиков в серых халатах, с серыми лицами и серой щетиной на щеках. В общем, разительно похожие друг на друга, разве что один немного выше другого. Марина сразу же окрестила одного Мышонком, другого Крысенком.
Ты к кому, красотуля? важно спросил Крысенок, разминая пальцами сигарету.
Не узнал разве? за Марину напомнил ему Мышонок. К Нельке она ходит, гешефт у них.
Не смутившись своей невнимательности, Крысенок осклабился:
А чё не с нами? Смотри, красотуля, прогадаешь. С Нелькой, кроме как по коммерции, кашу не сваришь, а с нами и по части мужской ласки можно.
Он весело подмигнул Мышонку, и тот одобрил шутку напарника несколькими трескучими смешками.
За их спинами, будто из-под земли, выросла, круглая фигура Нельки.
Хватит прохлаждаться, пошляки, гаркнула она почти басом. Ну-ка, за работу. Нето у меня на картошку и лук мигом загремите!
Обоих «грызунов» как ветром сдуло.
Ну и помощнички у тебя, Неля, сочувственно покачала головой Марина.
Эти, между прочим. еще не самые худшие, призналась кругленькая продавщица, беря ее за локоть. Выйдем на воздух. Хоть пару минут на солнышко погляжу.
Во дворе она передала прихваченный с собою сверток и проинформировала о его содержимом: