Да, кажется, лучше Но ты не ответил Что с тобой?
Так, поблазнилось что-то. Мальчишка тут прибежал, Дан этот Наговорил ерунду про мертвых, которые идут сюда будто бы. Вот мне и поблазнилось, видно
Где же мальчишка?
Перепугался он! Закричал, что мертвые нас сожрать хотят, вырвался и убежал. Совсем ничего не соображал, похоже, от страха
А ты соображал, когда с мечом здесь упражнялся? Дай-ка его мне!
Эспарт протянул руку. Донол положил меч рядом с раненым, и Эспарт подвинул оружие к себе.
Ложись, поспи! сказал он. Я покараулю. Если что, разбужу тебя. Тебе с недосыпу, видно, все это померещилось
Никогда мне раньше ничего не мерещилось, господин! Просто место здесь нехорошее. Страшное место! Уходить нам нужно отсюда!
Спи! Утро вечера мудренее, тихо, но твердо промолвил Эспарт. Дождемся утра. Уже недолго осталось.
***
Когда небо на востоке чуть осветилось первыми солнечными лучами, и утренний холод стал пробирать до костей, Донол проснулся и принялся разводить костер. Эспарт, которому рана не давала уснуть, сидел, глядя на пустынный берег. Он не удивился, когда увидел среди камней Дана, который робко, крадучись, приближался к стоянке.
Иди сюда, не бойся! позвал он.
Дан медленно, с опаской подошел и сел неподалеку, исподлобья глядя на него и Донола, готовый в любой миг снова сорваться и убежать.
Подсаживайся к костру, сказал Донол. Замерз ведь, наверное?
Мальчишка утвердительно кивнул головой и придвинулся к огню. Вид у него был измученный.
А куда все те делись, дяденька Донол? спросил он, немного согревшись.
Вот, господин! Мальчик тоже их видел! повернувшись к Эспарту, сказал Донол. Не знаю я, куда они делись! Исчезли, просто исчезли! Может, ветер их унес или здешние духи!
Эспарт усмехнулся, но ничего не сказал.
Костер уже хорошо разгорелся, когда Донол нашел убитую ночью птицу. Это была большая хищная птица. По краям клюва у нее росли острые треугольные зубы, размах крыльев был почти равен размаху рук островитянина. Она была достаточно упитанной, что особенно обрадовало Донола. Он и Дан изжарили птицу на углях. Мясо у нее было жестковатое и пахло рыбой, но, голодные, они с жадностью съели ее, возблагодарив богов за такой подарок. Эспарт был еще слаб и, насытясь, быстро уснул. Дан повеселел и стал обдумывать, что можно приспособить для ловли рыбы. Донол подождал немного, затем, поручив Эспарта заботам Дана, отправился хоронить убитых. Сейчас, при свете дня, ему не приходило в голову бояться их.
Погребение заняло у него много времени. Только уже далеко за полдень, мрачный и уставший, Донол возвращался к месту стоянки. Помощника капитана он похоронил на берегу. Тело купца, вернув мертвому амулет, закопал недалеко от места, где нашел. Изрубленные мечами тела Нэта и Багга он с трудом отыскал среди скал, неподалеку, и тоже предал земле.
Я все сделал, как положено, думал он про себя, теперь им незачем мстить нам. Больше не явятся!
Донол был уже недалеко от стоянки, когда навстречу ему выскочили несколько вооруженных мечами и копьями людей, знаками приказывая остановиться. Донол бросился было назад, но сзади тоже были вооруженные люди. Его окружили. После недолгого сопротивления нападавшим удалось связать его. Когда он немного пришел в себя и огляделся, то увидел невдалеке импровизированные носилки, на которых лежал Эспарт, и стоящего рядом Дана. Руки парня были связаны за спиной, лицо украшал большой кровоподтек, похоже, он сопротивлялся, как мог. Эспарт спал или был без сознания, издали невозможно было это понять
Подошел высокий человек в блестящих доспехах, приказал своим людям поднять носилки, и все тронулись в путь. Донола и Дана пинками подняли на ноги и погнали следом.
Глава 5. Заточение
Вечерело. За окном, забранным решеткой, медленно падал снег, и кружили большие белые птицы. Вот одна из них стремительно снизилась, приблизилась к окну и в крутом развороте почти задела крылом железные прутья решетки. Донол увидел на миг ее глаза две черные бусины в обрамлении янтарно-желтых кругов.
Пошла! Пошла прочь отсюда! крикнул он и покосился на своего господина.
Рий Эспарт, худой и обросший, угрюмо ходил из угла в угол по узкому, низкому помещению. Он не обратил на птицу никакого внимания. Глаза его мрачно блестели из-под нахмуренных бровей, губы были плотно сжаты. Мысли о побеге не давали ему покоя. В уме он прокручивал различные варианты бегства, однако ни к чему определенному прийти не мог. Силы возвращались к нему медленно. Была уже зима, когда он поправился настолько, что смог подняться с постели. Все это время Донол преданно ухаживал за ним.