Не, не поеду я тогда, замялся Витка и нерешительно посмотрел на директора прииска. Я буду ждать, когда мне тут деньги дадут.
На дорогу я тебе дам, а потом эти деньги у тебя вычтут, когда вся бригада будет получать расчет после окончания сезона. Вот тогда ты и получишь свои деньги. Я всё объясню Валееву. Договорились? начальник с выжиданием посмотрел на Витьку.
Договорились, немного подумав, тяжело выдохнул Витька. Мама и в самом деле чувствовала себя плохо.
Ну, и лады, подытожил директор. Пошли в контору.
И они вместе с директором пошли в контору прииска. Витька подписал там какую-то бумажку, директор дал ему на дорогу денег и часа через два уехал.
Ленка стояла около телеги, которая должна была везти Витьку, а потом шла рядом с ней до самого конца прииска, и они всё время о чём-то говорили с Витькой.
А потом, когда телега скрылась за поворотом и пропала из вида, грустная Ленка вернулась назад. Она ушла к себе в дом и больше оттуда не выходила.
Глава четвёртая
На следующий день с Гилюя вернулись Анатолий Павлович, Валеев, Серёга и Соколов с женой.
Вернулись они голодные и усталые. Михалыч сразу же принялся готовить для них обед.
Когда приготовление обеда заканчивалось, Валеев попросил Соколова:
Сходил бы ты, Юра, в магаз, да пару пузырей прикупил. Уж больно что-то муторно на душе.
Но Серёга опередил Соколова:
А чё Юру гонять? Я схожу. Мне не трудно. Заодно и с продавщицей побазланю. Ох и крутая она баба! Да ещё и незамужняя, Серёга похотливо рассмеялся.
Иди, иди, герой любовник, махнул на него рукой Валеев. Да, смотри, сильно не задерживайся, а то обед простынет.
Да я мигом, Серёга подхватился и тут же исчез.
Вскоре он принес несколько бутылок водки и все прибывшие не стали кушать в конторе, а перешли в дом, где жил Соколов с женой.
Через некоторое время оттуда начали доноситься крики, песни и заиграла гармошка.
На гармошке обычно играл Иван Михайлович.
Потом Серёга ещё несколько раз бегал в магазин.
В доме, где жила бригада, остались только ребята с Риткой.
Делать им было абсолютно нечего. Они были никому не нужны. На работу мальчишек никто не гнал. Да и никакой охоты не было тащиться в тайгу и махать топором. Кино в клубе сегодня показывать не будут, поэтому они решили выйти на бережок Хугдера.
Там они сидели почти до самого вечера, наблюдая за быстрыми водами реки, разговаривали о жизни, вспоминали, что произошло на охоте и рыбалке на Гилюе, про уток, на которых они охотились несколько дней назад, стараясь не обращать внимания на то, что происходит в доме, где шла пьянка и откуда по-прежнему неслись крики, вопли и музыка.
Немного погодя из дома вышли, слегка покачиваясь, Валеев с Иваном Михайловичем и Анатолием Павловичем. Они, поддерживая друг друга, чуть ли не проползли в помещение конторы.
Там зажегся свет, и мужики долго возились, громко переговариваясь, но вскоре свет там погас, и наступила тишина.
А ребята так и сидели на берегу, хотя солнце уже давно зашло за сопки и сумерки становились всё гуще и гуще.
Вдруг со стороны дома, где недавно шла гулянка, послышался какой-то хлопок, похожий на выстрел, а потом ещё один.
Что такое? Неужели это был выстрел?
От такой неожиданности, ребята вскочили со своих мест и стали прислушиваться, не произойдет ли ещё чего-нибудь.
Звук выстрела как раз раздавался из дома Соколова.
А был ли он, вообще, этот выстрел? Ребята были в недоумении.
Выстрел был не из ружья, а больше похож на выстрел из пистолета.
Если у карабина звук от выстрела был хлёсткий, как удар, а выстрел из ружья раскатистый, то тут ребята слышали только звук, похожий на хлопки.
Такие хлопки Лёнька слышал, когда Соколов стрелял по воронам и по медведю на охоте.
Ребята, не обращая внимания на оставленную на берегу Ритку, и не сговариваясь, стремглав бросились к дому Соколова.
Через минуту, влетев во внутрь дома, они в освещенной комнате с открытой дверью, которая была напротив входной двери, увидели сидящего на кровати с пистолетом в руке пьяного Соколова, а напротив него, на такой же койке, откинувшегося и сложившего голову набок, Серёгу.
Было непонятно, то ли Серёга сидит, то ли полулежит, но в его позе было что-то неестественное. А Соколов с полуприкрытыми глазами пьяно и зло бормотал: