Над интеллигентным обществом дореволюционной России всегда ведь крайне неправо и неотъемлемо полностью уж царило явное незнание самых элементарных законов общественной природы.
И незнание это было принципиальным, последовательным и до самого конца во всем бестрепетно донельзя так вдумчивым и пунктуальным.
А между тем именно это, в конечном итоге, и повлекло за собой совсем уж полностью на редкость никчемную, неуемную и отчаянно кичливую риторику, напыщенно и громогласно призывающую к самому скорейшему распутыванию до чего не в меру громоздкого гордиева узла немыслимо долгими веками нисколько так никак совсем не решаемых российских проблем.
16
А между тем двигать вперед всеобщий духовный прогресс сколь и вправду совсем вот настойчиво следовало как раз-таки безо всяческой до чего еще более чем необычайно над всем и вся необычайно возвышенной сущей же суровой упоенности.
Поскольку как раз-таки на данной почве и возникла затем та социальная философия, что более чем искренне и весело взяла себе за труд во всем том дальнейшем обеспечить фактически полное более чем удручающее усреднение всего того повседневно окружающего нас мира, оставив ему одну плохо и чисто формально кое-кем усвоенную «природную» целесообразность.
А между тем мать природа мыслит (и именно мыслит) миллионолетними промежутками, а не жалкими годами, и как раз потому ее совсем и нельзя для себя брать в тот хоть сколько-то еще существенный образец, до чего наспех устраивая всяческие те большие общественные преобразования.
17
И это именно в свете вполне здравого осознания полной невозможности в один радостный миг преобразовать весь этот мир к чему-либо несказанно лучшему в довольно многие сердца украдкой и закралась ненависть буквально ко всему, что, по их воинственно прекраснодушным представлениям, и вправду мешало их необычайно доблестным устремлениям к невообразимо лучшей жизни.
Да и сколь незаметно она затем и заняла же место, ранее занимаемое любовью, честью, а также и вообще всяческим тем еще самым простым человеческим достоинством.
И обо всем этом исключительно верно, более чем взвешенно и славно некогда высказался большой писатель Алексей Толстой, причем случилось это задолго еще до того самого дня, когда он со всеми своими доселе контрреволюционными потрохами более чем безутешно и прискорбно продался бесноватому большевизму, который он доселе зычно и отъявленно всячески проклинал.
18
Разок-другой оно явно было вовсе еще нисколько совсем этак никак пока и впрямь-то нисколько еще недостаточно.
Пришлось ему в то время весьма вот серьезно и деятельно над собою, именно что всесторонне и всеобъемлюще более чем вдумчиво потрудиться, дабы продаться, так продаться безукоризненно полностью, да и главное всею душой и телом.
«Хождение по мукам», том первый (первое эмигрантское издание):
«Романтические постановления Гаагской Конференции, как нравственно и как безнравственно убивать, были просто разорваны. И вместе с этим клочком бумаги разлетелись последние пережитки никому уже более не нужных моральных законов. Отныне был один закон, равный для людей и машин, полезность.
Так в несколько месяцев война завершила работу целого века. До этого времени еще очень многим казалось, что в жизни каждый может найти важнейшую цель, либо ту, которая увеличит счастье, либо ту, которая возвышенна; вероятно, это были пережитки средневековья; они расслабляли волю и тормозили ход цивилизации.
Теперь с войной стало очевидно, что человечество лишь муравьиная куча. В ней все равноценны. Нет ни добра, ни зла, и нет даже счастья для того, кто понял тяжкий и унылый закон жизни построение вечного кладбища.
Это было время, когда человеческое счастье законом и принуждением было отведено в разряд понятий, не имеющих никакого смысла и значения, когда цивилизация стала служить не добру и счастью, а злу и истреблению, когда наука делала изумительные открытия, равные чудесам, когда становилось ясным сколько злой воли в чистом человеческом разуме, освобожденном от моральных стеснений.
Механическая цивилизация торжествовала, война была завершением ее века.
Во всем мире теперь был один закон полезность, и одно чувство ненависть».
19
И попросту как раз-таки подобным образом оно само собою нынче вот и повелось
Ну а началось все это именно с тех под самый корень подчас вырванных из общего потока жизни несметных благ великого и светлого добра.