А между тем есть и вполне предостаточно более чем достойных примеров самого неподдельного геройства и самопожертвования во имя светлого грядущего, что, непременно, когда-нибудь затем действительно еще наступит, скажем, так, без засилья бесчинствующих австрийцев на землях благословенной солнечной Италии.
Борьба за свою любимую родину, если она, прежде всего, направлена против интервентов и их предателей, прислужников, это всегда самая что ни на есть святая борьба.
Нечто совершенно иное это та сколь яростная битва во имя «доблестного осуществления» каких-либо чисто абстрактных идеалов лучшей жизни, которой явно полагалось именно что самой по себе ко всем нам спешно прийти после бескомпромиссно испепеляющего всякую несправедливость изощренно последовательного изничтожения буквально-то всего, что сковывало народ веригами безумно ужасающей праведные души несвободы.
И главное, тут, прежде всего то, что все это разом всецело уж подлежало на редкость до чего еще обезличенно ожесточенной суровой ликвидации, причем как раз ведь этак разве что вместе со всем неизменно всегдашне его сопровождающим холуйством и до чего уж никак неправо сытой «святой» праздностью.
41
Попросту крайне уж необходимо сколь еще полновесно разом отобразить всю ту, между тем, и другим до чего еще однозначно бескрылую, но зато никак этак вовсе не обезглавленную наиболее главную разницу.
Всякий воюющий за свободу своей родины герой (если, конечно, он воюет против солдат).
Ну а террорист, убивающий неугодных ему господ прежде всего, кровожадный фанатик.
И это так еще и потому, что вместе с господами он, нисколько себя тем и близко совсем не стесняя, направо и налево убивает довольно немалое число людей из совершенно ведь простого народа.
То есть явно приносит он на алтарь того самого грядущего всеобщего и неминуемого счастья кое-кого из той необъятно широкой и простоволосой когорты неимущих людей, во имя которых он вроде бы со всею старательностью и устраивал то и впрямь леденящее душу смертоубийство, яростно при этом всячески уничтожая наиболее лютых классовых врагов.
А между тем сколь невообразимо же безразлично, словно мух убивая рядом с царскими вельможами всех тех простых граждан, революционеры никак не несли над собою знамя грядущего всеобщего благоденствия, а даже в своих бесноватых речах уж выше всяких небес то и дело превозносили одно, знамо дело, разве что лютое пламя анархии.
Причем чудовищно страшную стихийную силу все эти яростные поползновения приобрели как раз-таки потому, что кое-кому из тогдашней довольно упитанной и благовоспитанной интеллигенции и вправду было нисколько невтерпеж буквально-то поскорее бы радостно освободить слепые массы от всех тех еще застарелых прежних оков.
А между тем их славные сны наяву попросту разом тогда превратились в сущий же кровавый кошмар совершенно ведь невозможной реальности, и совсем этак вовсе беспрестанную свару и неразбериху всеобщего гражданского неповиновения.
Люди, невежество которых попросту уж никак вообще не имело никаких границ стали тогда временными царьками, ну а потом вся та чудовищная анархия разом так всецело слилась воедино в одном том нахрапистом грузинском уголовнике Сталине.
Но многие его сегодня, пусть и ласково поругивают, но при этом никак не забывают похвалить за все те успехи, что при нем явно сделала вся та страна.
Вот будто бы то и есть именно как раз его единоличная, персональная заслуга.
Да и вообще все те репрессии это только лишь для кое-кого одни лишь временные издержки модернизации общества железною и твердую рукой ведомого к той самой замечательной и наилучшей жизни.
И вовсе так не стоит себя затруднять в тщательном выборе всех тех спешно сопутствующих делу средств раз та светлая цель и всяческие благородные идеалы нисколько не иначе, а сами собой, в конце концов, все буквально вот набело выбелят и подчистую раз и навсегда полностью оправдают.
42
И довелось уж всем тем бесовским идеям более чем явственно и всевластно разом консолидироваться в некий тот единый узел, а как раз-таки потому и предстали они затем в виде отъявленно всесильной идеологии, яростно карающей отступников и более чем незабвенно вдохновляющей народ на «светлый подвиг» медленного, но верного самопорабощения.
А именно это и дозволило большевикам фактически уж более чем неизменно брать всегда вверх над всяческим, и впрямь-таки дико во всем до полного еще явного неприличия естественным здравым смыслом.