Как выяснилось, Мэтью приехал из Лондона, и ему было семьдесят два года. Это его второе лето в Бердянске.
И это был не секс-туризм, а скорее дауншифтинг11 (хотя одно другому не мешает). Каждый год он проводил на Украине время с апреля по ноябрь.
Ему понравился позитивный английский пенсионер. Условившись созвониться (он оставил украинский номер Полины) и встретиться ещё раз, чтобы пропустить вместе по бокалу пива, Демидов попрощался и пошёл к своим.
Следующее место, куда заглянули, было «Наутилус». Они даже не присаживались. Просто постояли растерянно внутри с ощущением, что попали в другое измерение: здесь царила атмосфера конца прошлого века. Население пляжного шалмана составляла гопота в спортивных костюмах с барсетками, портовые бляди, барыги в шлёпках, одетых на носки, и прочая нелепая босота. Судя по качеству звука на танцполе, шансон, скорей всего, крутили с кассет. Крепко, словно в тисках, зажав под мышкой голову своей дамы с потёкшей тушью (её тело согнутое буквой «Г», спотыкаясь, поспевало сзади), какой-то парень провёл непослушную на выход. За ними, нагруженная сумками и верхней одеждой, шла подавленная подруга. После выкрика диджея в микрофон «Кто не танцует, тот пидор!», трио покинуло это место.
Заведение Mohito резко контрастировало с соседним приветом из девяностых и было вполне современным пафосным коктейль-баром с фейс-контролем и дресс-кодом. Внутри блеск, шик, глянец, звон бокалов с шампанским, модная музыка, мажоры, состоятельные папики, девушки как будто с обложек журналов
В Mohito их не любили. Никто им не сказал прямо, что вот, мол, мы вас не любим, потому что вы не с обложки журнала. Но, судя по тому, как изящная администратор в облегающем вечернем платье с конским хвостом чёрных, как смоль, волос неохотно пустила их внутрь, как долго делали и несли им напитки, как безразлично и небрежно официант-лакей ставил перед каждым чашку, понимая, что они здесь ненадолго («Мы будем только кофе»), ничего серьёзного и дорогого заказывать не будут и хороших чаевых, скорей всего, от них тоже не видать, судя по неодобрительным взглядам из-за соседних столов в их сторону, Демидов заключил, что они здесь не к месту. Диссонанс был во всём, в том числе и в одежде. В Mohito приветствовали, любили и ублажали гламурных, платёжеспособных, стильно одетых, красивых людей. Бару нужны были богатые и успешные посетители. Не сидящие с одним чаем на их вай-фае весь вечер, а способные заказать полноценный ужин из двух-трёх блюд с десертом и хорошим алкоголем. Любили клиентов, накрывающих «поляны» с размахом, веселящихся и проматывающих здесь всё до цента, подписывающих снятие с карты, не глядя в счёт, оставляющих щедрый «чай».
В Mohito Андрей чувствовал на их группе те же взгляды, что во время променада по Азовскому проспекту. Вот одна ухоженная девушка с красивым макияжем изучающе посмотрела на них, что-то шепнула подруге, та бросила взгляд в их сторону, недоумевающе пожала плечами, и обе заулыбались. Демидов понимал, почему. В баре, как и на проспекте, нравились группы понятные, а они были группой малопонятной или непонятной вовсе. «Что делают двое симпатичных парней с этой бабушкой?" должно быть, спрашивала одна другую. Каждый по отдельности не привлекал бы внимание и не вызывал бы вопросов, но вместе они сбивали обывателя с толку. Вместе они образовывали гремучий коктейль, который не был популярен в этом заведении.
Ключевым ингредиентом их коктейля, конечно же, была Полина. А если бы её заменить, подумал Демидов. Например, на другого мужчину. Или на такую же девушку, как за соседним столиком. А лучше двух. Естественно, это был бы куда более понятный состав для окружающих. Возможно, официант даже простил бы им «Мы будем только кофе». А так «Солидная тётка и не можешь потратиться на себя и своих ебаришек?» наверное, мысленно упрекал её подавальщик, унося пустые чашки.
Не сговариваясь, действительно не оставили ему ни копейки. И Демидов почувствовал всеобщее облегчение в баре, когда они наконец поднялись и ушли.
Выходя из Mohito, наткнулись на дежуривших у выхода двух ментов. Кто-то припарковал дорогущий красный родстер Mercedes-Benz SLC с азербайджанскими номерами прямо на железнодорожных путях, не допустив мысли о том, что те могут быть рабочими, и машинист стоящего урчащего тепловоза от беспомощности вызвал мурзиков с кокардами. Полицейские строго спрашивали у выходящих людей, не их ли это автомобиль. У них спросили тоже. Полина ответила: