Мама, я бы так не смогла! Быстро же ты всё забыла.
Инга ничего матери не сказала, отца же, как показалось всем, стала избегать.
Последняя беременность оказалась для Людмилы сложной с тяжёлым токсикозом, сильной отёчностью и постоянной угрозой выкидыша. Да и то сказать, надумала баба родить после тридцати пяти, когда уже и к внукам пора готовиться. Все в посёлке понимали, что это от желания удержать мужа. Маша родилась в конце октября двухтысячного года. Разница с Ингой была у них в шестнадцать лет. Рождение отмечали скромно. Показывая красивую малышку, Людмила уверяла, что «дети родятся от любви». Вот только в любовь мужа она никогда не верила. «Нельзя так любить, чтобы ни разу в жизни в этом не признаться», мирилась женщина с действительностью. «Да-да», рассеянно ответил Александр и остался таким надолго. Когда кто-то из соседей сказал ему, что в семействе Белецких тоже родился ребёнок, Новиков совсем ушёл в работу. Только здесь он отдыхал и от пытливых разглядываний жены при встрече, и осудительных вздохов матери при прощании, не вздрагивал, задумавшись, от откровенной ухмылки Вероники, не ощущал вины при опущенных веках Инги. Старшая из дочерей отчётливо ощущала ту недосказанность, что появилась с января двухтысячного между отцом и матерью, матерью и бабушкой, бабушкой и ею. А когда, едва закончив школу, Инга сообщила, что беременна и выходит замуж, родители поняли вот она расплата за то, что их жизнь сплошная пародия на хорошую и дружную семью. Взрослые крутились вокруг Машеньки, оставив старших девочек один на один со своими интересами и проблемами.
Когда Инга выходила замуж, средней сестре исполнилось уже шестнадцать; пора первых открытий в отношениях. Искромётная в словах, взглядах, поступках, Вероника дома не задерживалась, постоянно была в движении, как ртутный шарик. Решение Инги выйти замуж осудила. Избранника Илью, парня красивого, даже слишком броского, обозвала обидным именем Кен.
Он ведь любуется собою в каждой витрине. Не замечала? спросила Вероника после первого знакомства с Ильёй.
Пусть любуется. Красота с годами проходит, а любовь остаётся. Я знаю, что Илюша любит меня. А судить человека за то, что он родился красивым, не стоит.
А за то, что он нигде не хочет учиться, как стоит? вступала и бабушка, ей тоже будущий родственник казался жестяной банкой из-под кока-колы: красной, но пустой.
Нам всего только по восемнадцать, бабушка, напомнила Инга.
Вот именно, вздыхала мать. В скором решении дочери выйти замуж и родить она тоже чувствовала свою вину: за решением личных проблем одну дочь упустила.
Теперь за Вероникой нужно смотреть в оба, сказала Людмила как-то мужу.
Смотри, ответил Александр, давая понять, что ничем помочь семье не может. Впрочем, бросать Ингу на произвол он не позволил бы себе никогда. Как бы ни складывались отношения с женой, дети это часть его, а всё своё Новиков тщательно хранил. Эту бережность к тому, что досталось или заработалось, Александр унаследовал от матери. Она и сыну внушила быть прежде всего ответственным отцом. Да и Борис Михайлович, несмотря на многие разногласия с женой, не раз повторял: «Ты уясни сынок, что дети твои никому, кроме тебя, нужными не будут». Пример отца не казался показательным, с семьёй он не жил с момента рождения сына. Но когда он умер, неожиданно и неоправданно рано, Валентина Ивановна многое переоценила. Именно поэтому в январе двухтысячного попросила сноху быть разумной.
Ты, Людмила, гордость спрячь, не то мучиться будешь потом всю жизнь. Боря мой каждый раз прощение просил за единственный грех, да я не прощала. А как не стало его, вот когда навылась я белугой. Да толку-то? Так что, не гони мужа. Пересиль себя. Ради девочек своих пересиль. Они тебе потом спасибо скажут. Да и ты себе скажешь спасибо».
Людмила, конечно, сделала вид, что уступила. На деле же она знала и до этого разговора, что простит мужа. А когда он пришёл и покаялся, попросила:
Я, Новиков, дело второе, но девочек наших обижать больше никогда не смей. Поклянись мне, что ни при каких обстоятельствах не откажешься от отцовского долга перед ними.
Клясться не пришлось.
Ты, Новикова, видимо, всё же зря поступала на мехмат, ответил Александр злобно, потому как элементарного анализа событий произвести не можешь: Инга и Вероника мне такие же родные, как и тебе. А посему не нужно меня агитировать за Советскую власть. Наше при нас и останется. Не разбазарю, не бойся.