Василий мучается еще больше от того, что в этот раз (совсем не так, как в прошлые годы), разлюбив, он не влюбился вновь, и новая страсть не ослепляет его несказанной радостью и не пленяет надеждами. Более того Василий боится влюбиться. Боится разлюбить и разочароваться снова. Боится, что окажется предателем. Боится той боли, которую может причинить, и той боли, которую могут причинить ему.
Чертовски трудно это все объяснить! Да и кому объяснять? Бабушке интересно только, не мокрые ли у него ноги и хорошо ли он поел. Маму волнует успеваемость и предстоящий ОГЭ. Папу папу вообще ничего не волнует. Папа все время на работе: даже когда дома, он все равно на работе в своем ноутбуке и телефоне. Хэм добрый малый, и смог бы помочь, если б Василий сумел ему все объяснить. Но Василий объяснить ничего не может. Слова путаются, язык не слушается, и вместо таких важных для него вопросов подросток обсуждает с другом всякие пустяки.
А самое гнусное Василий продолжает обманывать Оомию. Та чудесным образом по-прежнему учится в шестом классе, и никто словно не замечает вечную среднешкольницу из года в год изучающую все те же правила и доказывающую все те же теоремы. А Василий продолжает с ней встречаться по вечерам, ходить вместе в кино, гулять по парку, играть в стрелялки Никак не может ей сказать, что его чувства изменились.
И кажется Василию, что он попал в силки, которые невозможно ни распутать, ни разорвать.
3. Бурный вечер
И кажется Василию, что он попал в силки, которые невозможно ни распутать, ни разорвать. Вот прямо сейчас кажется, когда сидит он вечером в своей комнате и, изображая крайнюю заинтересованность, обсуждает с Оомией совсем ему неинтересный очередной диснеевский мультик про принцессу. В соседней комнате мадам Петухова играет с Нюткой. Вернее, Нютка разбрасывает подсовываемые ей бабушкой игрушки, в чем ей весьма помогает Семен Семеныч в облике шимпанзе, в бабушка ползает вслед за девочкой под столы и диваны и подбирает разбросанные игрушки. Мама и папа на работе. Оомия щебечет и искоса бросает на подростка нежные взгляды. Василий страдает. Ему кажется, что этот вечер не кончится никогда. И вдруг звонит мобильник. Даша звонит и кричит в трубку задыхающимся голосом:
Хэму плохо! Хэм умирает!
И тут уже дело минуты натянуть ботинки и куртку, бросить бабушке
Мне надо к Хэму срочно! и вместе с японкой, от которой все равно не отвязаться, побежать через мост к метро, позабыв и шарф и перчатки.
Хэм собака. Хэм лежит на коврике в прихожей. У Хэма тяжело вздымаются бока, а в глазах страдание. Над Хэмом склонились Марья Михайловна и Кондратьевна и что-то колдуют. Даша стоит рядом на ватных ногах и шёпотом объясняет ребятам, что Хэм пришел с работы усталый, но, вроде, здоровый, как вдруг обернулся и свалился.
Помирает. Марья Михайловна выпрямляется и с состраданием смотрит на внучку. Может, до утра и дотянет, но вряд ли.
Сердце у него с дырой, у болезного, говорит Кондратьевна. Но ты погоди плакать. Все ж таки он не простой пес, все ж таки он оборотень. Может, и есть какое средство.
Как же так? Даша не верит, ведь он был совсем здоровый.
Человек он был здоровый, а собака захворала. Сама знаешь, его жизнь в нашем времени зависит от того, сколько проживет пес. И с этим ничего не поделать.
Может, и есть средство, раздается голос Оомии. Может и есть, что поделать. Старые предания говорят, что когда-то все живые твари: и люди, и звери, и оборотни жили в мире и спокойствии, и смерти среди них не было. А все от того, что питались они плодами дерева жизни. Но потом все разладилось, вошла в их мир зависть и вражда, и ангелы спрятали дерево жизни на самом краю мира. Говорят также, что до сих пор смельчак может добраться туда и в трудной борьбе добыть плод, одного аромата которого достаточно, чтобы прогнать любую болезнь.
А как туда добраться? спрашивает Василий.
Проводник нужен. отвечает японка. Только я не знаю, где его найти.
А телефон на что? Найдем!
И они начинают звонить. Звонят Ворону и его сыновьям те не знают. Звонят мадам Петуховой а той откуда знать, она только охает. Звонят всяким старушкам ведуньям знакомым Кондратьевны те что-то слышали, да толком помочь не могут. Наконец, звонят Лейле. Прекрасная ламия далеко. Она там, где сейчас утро и океан плещется в белый песчаный берег. Она молчит с минуту, а потом говорит: