Странно, ни одной живой души в садике. Я один сижу на скамейке. Прямо передо мной громадная высотка зоны Б, вся в светящихся открытых окнах и веселых людских голосах.
С наслаждением сделал первую затяжку. Жить можно. И моя Ирен надеюсь, что она до сих пор моя. Особенно после того страстного поцелуя
Будущее неведомо и от того прекрасно, прошлое уже не вернешь, а настоящее вот оно, сверкает в доступности! Используй каждый миг, хватай его, наслаждайся им, пока миг этот неспешно перетекает в прошлое
Я курил, сидя на скамейке, вдыхая вкусный весенний ночной воздух, и старался не думать ни о чем таком, что лезет в голову и начинает сбивать с толку. Что человеку нужно для полного счастья? Сколько раз задумывался и все равно не знаю ответа на этот вопрос. Может быть, вот такие минуты одиночества, когда тебя не трогают?
Из многочисленных окон Главного здания доносились крики, смех, музыка. Там пили вино, закусывали конфетами и шоколадом, курили сигареты и веселились, как могли. Кто-то из жильцов тихо беседовал с соседом через разделяющее их маленькие балкончики пространство. Где-то в блоке включили светомузыку, этот пятачок стены постоянно помаргивал. Кто их осудит за то, что они живут, как могут? Когда ты молод и полон сил, неужели ты будешь всерьез задумываться о вещах, которые могут и не случиться? Ты просто живешь. Какие еще цели ставить? Вот они и живут. Шумно, светло, с нехитрыми человеческими желаниями А у меня здесь в садике тишина.
Из открытого окна поблизости заиграл по радио гимн Великой страны. Часть государственного спектакля для рядовых граждан. Значит, уже почти полночь. Воздух вокруг покрылся тонкой, почти неуловимой рябью такой же, какую я заметил на моем этаже. Стало как-то не по ночному сумрачно и неуютно
Словно на гигантской театральной площадке выключили свет одним движением гигантского рубильника. Все окна сверкающей, глазеющей во тьму ночи сотнями глаз зоны Б, погасли. Не раздалось больше ни одного звука темнота мгновенно накинула на декорации плащ тишины. Все обитатели окон словно были готовы к этому. Я докурил сигарету и отбросил бычок далеко от себя. Он покатился, сверкая искрами, пропал во тьме. В этой тьме и тишине кто-то не спеша прошествовал в корпус Г.
Гимн фальшивил. Не дожидаясь его окончания, я встал и направился к зданию корпуса Г пора продолжать работать, да и связной мог появиться. Воздух по-прежнему рябил. Ежедневная театральная постановка для граждан Страны советов не производила никакого впечатления. Надоело. Приелось. Достало.
пришедшая вдруг мысль заставила похолодеть. Даже споткнулся на ровном месте. Застылчто, если я все жеуже потерял мою Ирен? Что, если тот поцелуй был прощальным?..эта мысль была чудовищной. Просто страшной!
Нет, нет, погодите, пока я молод и силен, мне плевать на все самое страшное в этом мире, не так ли, инопланетные наши, заклятые друзья ино? Хотите, чтобы я был суперменом? Я буду суперменом. Скажите, и я последую за вами в сверхсветовые дали, за тысячи световых лет, если надо будет. Мне же любопытно, страсть как любопытно. Вы же, хоть и непонятные для нас, людей, существа, но умеете же перемещаться во Времени, а это люди еще не скоро смогут сделать если вообще смогут и мне пока нечего терять в этой жизни, кроме моей сегодняшней любви.
нет, ну не могла она меня так поцеловать на прощанье! Не могла! Не могла! После всего, что между нами было
Корпус Г маячил слева от меня серой унылой массой, старое сталинское творениея все прислушивался к гулкому биению своего сердца. Было просто обидно, ведь мы столько пережили вместе за то короткое время нашей любви и почему все должно закончиться?
Ведь, кажется, что все только недавно началось
Будь все проклято я мог бы одним легким ударом снести к чертям весь этот ненавистный и любимый одновременно корпусзачем только я ее встретил здесьчего я только ни сделал бы, чтобы остановить ее, Чего бы ни сотворил но ничего не поможет.
Она уходила. Я терял ее. И не понимал, дурак, почему. Мне впервые стало по-настоящему страшно от осознания этого.
Входная дверь в корпус приоткрылась Пока я шел по открытому пространству коридора к пульту дежурных по корпусу, гимн доигрывал последние аккорды.
Евменовна сидела верхом на метле в джинсах и готова была взмыть вверх, в левой руке она держала вилку с жирной шпротиной, а правой наливала в стакан водку, и не только себе, а еще и какому-то лысому смуглому мужику, в костюме и при галстуке. Метла раскачивалась и заметно вибрировала. Увидев меня, бравая старушенция салютовала стаканом, выпила залихватски и закусила шпротиной. Затем сказала: вам с Луны звонили, спрашивали, когда завтра закончитекто же это мне с Луны звонил, Татьяна Евменовна? Да не представились, голос такой приятный, хорошая женщина, мне кажетсяя кивнул, и устало вызвал лифт. Нечто женского рода, ее сменщица, спало