И оставив эту жизнь чужую,
И страну чужую навсегда,
В вечность улетим свою большую,
Чтоб про Русь вдруг вспомнить иногда
Кто был никем
Всё сказано: плохое и хорошее
Про тот февраль в столетний юбилей.
Убитых кровь словами припорошена,
С других же так и капает елей
Отпето всем и все уже отпеты
И в наших храмах снова тишина.
Переживём семнадцатое лето,
А там придёт к нам в красном сатана
А там опять и митинги и речи,
Ни слова покаяния за век.
И будет юбилей страной отмечен
И снова нищим будет человек
Как будто ничего не изменилось
Кто был никем, тот и сейчас никто
А может революция лишь снилась
И вождь её, тот, в кепке и пальто?
В гостях у мамы
У мамы снова день рождения
И ей опять несу цветы,
Туда, где царствует забвение,
Где лишь могилы да кресты.
И по дороге, в магазине,
Куплю я шкалик нам двоим,
И вместе с ней немного примем,
Ну, а потом поговорим,
Как без неё мне одиноко,
И как я жду и не дождусь,
Когда свет снова вспыхнет в окнах,
Но в окнах темнота и грусть.
И мама мне не отвечает,
Она всё слышит, но молчит,
Не угостит, как раньше, чаем,
Хотя грехи мне все простит.
Сижу один в гостях у мамы
И всё же вновь домой пора,
В мир свой, увы, не лучший самый,
Ждать новый март. Всё как вчера
Слишком поздно
Я повзрослев и постарев,
Стесняться стал вдруг слова «мама»,
Тебя обидою задев,
Всё чаще я молчал упрямо.
И до сих пор я не пойму,
К чему упрямство было это.
Молчал. Зачем и почему?
И ты молчала, злом задетая.
Жизнь слишком поздно исправлять
И поздно в детство возвращаться,
Туда, где есть отец и мать,
Где я хотел бы сам остаться.
Жду воздаяния за зло,
За все обиды жду отмщения,
За всё, что было и прошло
Но у кого просить прощения?
Последняя ночь империи
И в Петроград опять пришла весна,
На этот раз оставив всех без сна,
И Зимний, опустевший, вряд ли спал,
Предчувствуя империи финал
И император где-то в древнем Пскове
Так не хотел напрасной русской крови
И в эту ночь скорей всего молился,
А, может, сон ему кровавый снился
Но мартовский рассвет был неизбежный
И не было России больше прежней
И не было желания и воли
Держать народ, избравший путь, в неволе
Путь страшный, путь кровавый, в мрак и бездну.
И понял Он, что царь он бесполезный
И он отрёкся! Нет, не от России,
Как бы его враги не поносили,
И не от Бога и не от народа
Отрёкся от семнадцатого года
Вороньё
Словно чёрной тучей облепило
Купола деревьев вороньё
В парке моём старом сердцу милом
И душе покоя не даёт.
То сорвётся в небо стаей чёрной,
То на землю с неба упадёт,
Вместо песни соловья задорной
Хор вороний утром мне поёт.
Может быть, меня он отпевает,
Душу отправляя в небеса,
Но душа моя пока живая,
Несмотря на все их голоса.
Мне они беду с утра пророчат.
Может, и не мне на этот раз.
Слава богу, их не слышно ночью,
Тихий час у них, как и у нас.
Но в приметы я давно не верю,
Слушая их гам со всех сторон
По утрам. Ведь я не суеверен,
Чтобы вдруг начать считать ворон
Интеллигенты
Нам не даёт покоя совесть иногда
И нас порой с ума тем самым сводит.
Живём по совести. Жаль только не всегда.
И не живём, а существуем вроде
Порой суёмся не в свои дела
И прошлое пытаемся исправить
По справедливости, а вовсе не со зла,
Своё хотим в день нынешний добавить.
Но получается всегда наоборот
Воюем и с людьми и с монументами,
И с памятью чужой. Не зря народ
Обидно нас зовёт интеллигентами.
Такие вот, как мы, давным-давно
Однажды довели страну до ручки.
И нынче не поймут нас всё равно,
И, может, нам забыть про совесть лучше?
Ни с Ильичём не воевать, ни с Маннергеймом,
Оставив их в покое навсегда,
Ни с белыми, ни с красными, ни с геями,
Иначе вновь от нас придёт беда.
Оставим прошлое прошедшим поколениям
И нынешним оставим всё как есть.
Уступим место не вождям, а новым гениям,