Посреди комнаты на мольберте высился портрет молодого человека в полный рост, человека потрясающей красоты, а перед ним, чуть поодаль, сидел сам художник, тот самых знаменитый Бэзил Холлуорд, чей внезапный исход несколько лет тому назад возбудил в свете так много сплетен и возбудило столь много странных слухов..
Едва художник скользнул взглядом по неописуемо грациозной фигуре, так искусно выписанной его волшебной кистью, улыбка удовлетворени скользнула по его губам и на мгновение замерла у него на лице. Неожиданно он вскочил и, смежив глаза, закрыл пальцами веки, будто стараясь зафиксировать в своей памяти какой-то волшебный сон, от которого невозможно пробудиться.
Это ваш перл, Бэзил, лучшее изо всех ваших творений! проворковал лорд Генри томно, Вам непременно следует выставить его в следующем году в Галерее Гвоссвенор. Не стоит соваться в Академию, там слишком тесно и выльгарно. Когда я слкучайно забредал туда, там всегда такая свалка людей, что картин не видно, как это ужасно, а многда там такое столпотворение картин, что людей не разглядишь, что ещё чудоищнее. Гросвенор, без всякого сомнения, самое удачное место для вас.
Эту вещь я не намерен выставлять нигде! ответил Бэзил, запрокинув голову назад по своей старинной привычке, побуждавшей иной раз его соокрсников в Оксфорде потешаться над ним. Нет, я не буду выставлять её нигде!.
Лорд Генри вздыбил брови и удивлённо посмотрел на художника сквозь прозрачные, синие струйки дыма, причудливо истекавшими из его длинной папиросы, напитанной опием.
Не будешь выставлять? Да отчего же, друг мой? Есть ли для этого причина, милейший? Экие вы все, художники, чудаки! Вы готовы выпрыгнуть из штанов, чтобы достичь известности; но только известность у вас в кармане, как вы готовы тотчас отшвырнуть её. Что может быть глупее? Ведь если признать, что человек, ставший притчей во языцех, плох, то уж куда хуже тот, до кого никому нет дела! В данном случае молчание отнюдь не золото! Эта выдающаяся вещь, милый Бэзил, могла бы легко вознести тебя много выше самой талантливой молодой поросли художников Англии, а стариков принудила бы от зависти проглотить язык, я имею в виду тех стариков, которые ещё не стали законной добычей деменции.
Я знаю, у вас есть повод смеяться надо мной, ответил художник, но я, право, не смогу выставлять его, я вложил в него слишком много сокровенного.
Лорд Генри вальяжно развалился на диване и довольно захохотал.
Ну вот, вы сами подтвердили, что будете смеяться; но, тна самом деле, это истинная правда!
Ба-а! Слишком много себя сокровенного! Помилуйте, Бэзил, я и не подозревал, что в вас сокрыт такой тёмный омут нездорового тщеславия! Я, видит бог, не вижу никакого сходства между вами и изображением, о мой суровый, сосредоточенный, черновласый друг, чьи кудри черны, как уголь и этим юным Адонисом, Изваянным словно из слоновой кости, инкрустированной лепестками роз. Ведь ты дорогой мой Бэзил, даже не заметил, что он Нарцисс, а ты хм Ладно, допускаю, что у тебя ужасно одухотворённое лицо и все такое прочее; но, поверь мне, красота, истинная красота умирает там, где рождается одухотворённость. Интеллект сам по себе уже есть некая разновидность аномалии, которая разрушает гармонию любого лица. Стоит только человеку задуматься, как лицо у него превращается в один сплошной шнобель, или лоб вырастает до потолка, или с ним случается что-либо ещё похуже. Воззрись на гениев какой угодно науки1 Что ты видишь? Они все уроды!! Это не касается, разумеется, духовных пастырей разного сорта, да и то по той простой причине, что они никогда не удосуживают себя ни малейшими раздумьями! Любой епископ и в восемьдесят лет долдонит то, чему его научили, когда он был восемнадцатилетним мальчишкой, и разумеется, в силу только этого его внешность остаётся не слишком уродливой! От многих мыслей, как говорится, много печали! Судя по виду, твой загадочный юный приятель, имя которого ты так тщательно скрыл от меня, и живой так же очарователен, как на портрете, и наверняка думать не приучен вовсе. Даю руку на отсечение, он просто глуп! Это безмозглое, прелестное создание Природы, и тебе следовало бы зимой всегда держать его под рукой, в пору, когда вокруг острый дефицит цветов, на которых хочется отвести взор, и летом, когда так и хочется вылить ушат воды на раскалённый череп. Ну, право же, милый Бэзил, не льстите себе, вы ни на йоту с ним не схожи!