Я утром слышала в ординаторской, как Олег орал на свою по телефону, с робкой надеждой проговорила Даша.
Но Люська только хмыкнула:
Орет, потому что любит. Она к нему сюда рвется, как и Ирка Ерохина, а мужики их чуть не матом кроют, чтобы снаружи удержать. Нет, Даш, слонику не светит! Это нас с тобой удерживать некому. Поэтому мы тут сидим, а их жены там, в безопасности.
Олег лег в постель, не раздеваясь, и откинулся на подушку. В этой ненормальной новой реальности даже раздеваться приходилось по регламенту. Идешь в «красную зону» надеваешь защитный «боекомплект». Выходишь раздеваешься в «шлюзе» донага, в душ, а потом натягиваешь новую хлопковую пару: штаны, блузу. И носишь это до следующей смены. Вся «чистая зона» как близнецы: медсестры в зеленом, врачи в синем. Все стерилизуется, свою одежду даже смысла нет доставать. Сумка Олега так и стояла в углу палаты, нераспакованная.
Палаты, отведенные для отдыха персонала, чем-то напоминали пионерский лагерь: мальчики налево, девочки направо. По четыре человека в комнате: двое работают, двое отдыхают. Они с Ерохиным и сменщиков-то почти не видели. Пока ты в душе, смена уже в «красную зону» вошла. За полтора месяца уже привыкли, нормальный режим. Еще бы еще бы люди не умирали!
В комнату ввалился Ерохин и, смеясь, приземлился на свою кровать:
Олег, ты прикинь! А я, оказывается, еще ничего в свои-то сорок пять! Меня только что в бельевой Люська чуть не совратила!
Клементьев в недоумении уставился на друга:
А ты? Совратился?
Да брось, беспечно махнул рукой Ерохин. Я Ирку люблю! Вот как выздоровел так прямо не могу дождаться, как я ее любить буду.
Это реакция на стресс, Вась, усмехнулся Клементьев. Помнишь, в меде учили четырем типичным реакциям организма? Бей, беги, прикинься падалью или или секс. Деремся мы тут с вирусом каждый день, бежать некуда, падалью прикидываться не наш метод. Поэтому секса хочется. Нормально это. Главное до дома дотерпеть.
Дотерпишь тут! с наигранной ворчливостью заметил Ерохин и мечтательно вздохнул, перелистывая что-то на экране телефона. Ты даже себе не представляешь, какие мне Ирка фотки прислала. Чер-те что, а не фотки! А вот эта Святые угодники! Я ж когда ее просил, не думал, что она так
Он сел в постели и, шлепнув рукой по щеке, медленно провел ладонью вниз, а потом оттянул ворот.
Олег, ты в подростковом возрасте как из ситуации выходил? У меня была целая коллекция фоток из мужских журналов Я на них
Да понял я, понял! хохотнул Клементьев. Что ж я, подростком не был? Иди уж, подросток, руки только помыть не забудь!
Уже у порога Ерохин обернулся:
А ты Ане напиши. Может, у нее тоже расслабить тебя получится? Потому что, если ты сегодняшней ночью не уснешь я вколю тебе кубик снотворного!
Нет, Ане он сейчас писать не станет: наверное, она тоже устала после работы. Скорее всего, сейчас ужинают с девчонками, обсуждают получение аттестатов Дочери закончили девятый класс и, как все дети, радовались отмене выпускных экзаменов, случившейся из-за карантина. Дети они и есть дети Эх, что за возраст шестнадцать лет!
Он заложил руки за голову: сон не шел, как обычно. Овец посчитать, что ли? Или в воспоминания удариться? Обычно приятное заснуть помогает Так, что он делал, когда ему самому было шестнадцать? Школьный театр с Шекспиром, колхоз с клубникой, друзья-одноклассники Лиза и Сашка, увлечение Формулой-1. Аня тогда еще совсем ребенком была А вот когда ей самой исполнилось шестнадцать Был у них один забавный эпизод: из тех, что вспоминают в обнимку Олег растянул в темноте всю ширь своей улыбки. Его маленькая Аня Да и сам он тогда был размера на три поменьше.
1995 год
Держа Олега за руку, Аня шагала рядом с ним по уличному пеклу, но жарко ей было совсем не от этого. Вчера днем, лежа с подружками на пляже, она всерьез задумалась об одной вещи, которая теперь не шла у нее из головы. Девчонки болтали про парней, про то, что «они только этого и хотят», и про то, чего же они хотят конкретно. Ирка говорила, что ей, наверное, придется уступить своему мальчику, которому «это, кажется, позарез как нужно». Вера уже делилась опытом: секс это совсем не приятно, и судя по тому, как она морщилась, хвастаться и вправду было нечем.