Однако взгляд Джеймса Фута был устремлен не на камень. Он неотрывно смотрел на мои перчатки. Чтобы защитить руки от холода и иссушающей глины, я часто носила перчатки, как в любом случае полагается даме на открытом воздухе, какой бы ни была погода. Во время первых вылазок за окаменелостями я привела в негодность несколько пар, запятнав их глиной голубого лейаса и морской водой. Теперь у меня была пара, отложенная для работы на пляже, лайковые перчатки цвета слоновой кости, замаранные и задубевшие от воды, с отрезанными пальцами, чтобы легче было работать. Выглядели они странно и довольно некрасиво, но были весьма полезны. У меня была при себе и более респектабельная пара перчаток, которую я могла натянуть при случае, но Джеймс Фут не дал мне на это времени.
Сам он был прекрасно одет в двубортный темно-красный фрак с отполированными серебряными пуговицами и коричневым бархатным воротником. Его собственные перчатки были соответственного коричневого цвета. А сапоги для верховой езды сияли так, словно грязь не смела к ним приближаться.
В это мгновение я призналась себе, что мне не нравится этот Джеймс Фут с его чистыми сапогами, с его воротником и подобранными в тон фрака перчатками, с его осуждающим вежливым взглядом. Казалось, он, как и все, полагал, что не женское это дело руки марать! Я никогда не стала бы доверять человеку, который столько внимания уделяет своей одежде. Мне он не нравился, и, подозреваю, я тоже не нравилась ему, хотя он был чересчур уж вежлив, чтобы это показать.
Я стиснула руки у себя за спиной, чтобы ему не приходилось и дальше пялиться на мои, оскорбительные для его взора, перчатки.
Где же ваш конь, сэр? Я не могла придумать ничего лучше этого вопроса.
В Чармуте. Грум доставит его в Колуэй-Мэнор. Я решил пройти последний отрезок пути по пляжу, ведь здесь так чудесно дышится.
Из-за спины Джеймса Фута мне махала рукой Мэри. Перехватив мой взгляд, она энергично потерла свою щеку. Я нахмурилась, не понимая, что она имела в виду.
Что вы сегодня нашли? спросил Джеймс Фут.
Я замялась. Показывать ему, что у меня есть, означало бы снова представить ему на обозрение мои руки.
Мэри, принеси корзинку и покажи мистеру Футу, что мы нашли. Мэри очень много всего знает об окаменелостях, добавила я, когда та поднесла корзину к Джеймсу Футу и вытащила камень в форме сердечка со впечатанным в него изящным узором из пяти лепестков.
Это морской еж, сэр, сказала Мэри. А вот коготь дьявола. Она протянула перед собой двустворчатую ракушку в форме когтя. Но лучше всех вот этот белемнит, самый большой из всех, что я когда-либо видела. Мэри подняла прекрасно сохранившийся белемнит длиной по меньшей мере четыре дюйма и шириной дюйм, с кончиком идеально конической формы.
Джеймс Фут посмотрел на него и густо покраснел. Я не могла понять почему, пока Мэри не захихикала.
Прямо как у моего брата
Достаточно, Мэри. Мне удалось вовремя ее перебить. Убери его, пожалуйста. Я тоже покраснела. Мне хотелось что-нибудь сказать, но извинения только бы все ухудшили. Уверена, что Джеймс Фут решил, что я нарочно все подстроила, чтобы поставить его в неловкое положение. Вы будете сегодня на танцах в Курзале? спросила я.
Думаю, да, если только у лорда Хенли не будет для меня других планов.
Обычно Джеймс Фут очень определенно говорил о том, что намерен и чего не намерен делать, но теперь у меня было такое чувство, что он оставляет себе немного пространства для отступления. Я догадывалась о причине, но, чтобы удостовериться полностью, сказала:
Я передам Маргарет, чтобы она вас там поискала.
Я приду, если смогу. Передайте, пожалуйста, мое глубочайшее почтение вашим сестрам. Он поклонился и зашагал вниз по направлению к Лайму.
Глядя, как он огибает лужицу среди камней, я негромко сказала:
Он никогда на ней не женится.
Мэм? У Мэри Эннинг был озадаченный вид.
И теперь она называла меня мэм. Старая дева или нет, но я, очевидно, переросла обращение «мисс». Девиц обычно называют «мисс», когда у них еще есть шанс выйти замуж.
Ничего, Мэри. Я повернулась к ней. Что ты хотела сказать мне, когда приплясывала и терла лицо, словно тебя ужалили?
Вы испачкали щеку, мисс Элизабет, вот и все. Я подумала, что вам бы лучше стереть эту грязь, чтобы тот джентльмен так на вас не глазел.
Я ощупала щеку.
Боже, еще и это? Достав платок, я поплевала на него, а потом стала смеяться.