правда, это был не такой ангар, куда меня положили поначалу, а весьма кулуарное помещение всего-то на пять коек
моя была у окна
в него, если приподняться над кроватью, было видно кусочек Ленинского проспекта
мама принесла мои мобильные личный и служебный и я смог наконец ответить на смски друзей, потерявших меня
я уже мог лежать на боку
даже на боках, на правом и на левом
правда, засыпал все равно очень тяжело и довольно поздно, часам к трем только удавалось отключиться
а распорядок дня в больнице был таков, что ровно в семь включали верхний свет, слепивший спросонья, когда на улице ноябрь же! стояла кромешная темень
причем мне могли и не колоть ничего, но будили все равно всю палату, хотя рядом почти с каждой койкой висел свой светильник
я мечтал вернуться поскорее в Герцена
но спустя три дня после перевода в обычную палату, хотя и отдать меня были готовы, и уже оформили все необходимые бумаги, скорая-перевозка все никак не могла доехать в пятницу вечером, а в Герцена сказали, что сейчас уже поздно, и все равно никого нету, так что ничего страшного, полежу еще пару дней и приеду в понедельник
есть я почти ничего не мог, но попросил принести мне апельсин
я почистил его, разломал, разорвал несколько долек (и чуть-чуть все равно съел, чего там), отчего вокруг меня стало пахнуть новым годом, вкусно-вкусно
я лежал с закрытыми глазами, положив рядом с головой тарелку с растерзанным зимним солнцем, и нюхал
вспомнил, как летом уехал из инфекционной больницы
просто написал какую-то бумажку, собрал вещи и ушел
хорошо, когда можно вот так сбежать
Глава шестая. Возвращение. Выписка
в понедельник меня и правда перевезли
поместили в ту же палату, только сосед сменился Виталий поехал домой, на Дальний Восток, а на его месте появился джентльмен почтенного возраста, за которым ухаживали супруга и дети
я активно поправлялся
делал дыхательную гимнастику, надувая шарик или просто гоняя руками воздух, прокачивая легкие
выпрямлял постепенно ногу, лежа на кровати
пытался ходить, на костылях, а потом и так
получалось, конечно, коряво, но я передвигался на своих двоих
а благодаря тому, что в течение лишних полутора недель я был вынужден лежать, прооперированная поверхность лучше срослась и с меня уже вовсю снимали швы с ноги и с живота
за мной ухаживала нанятая мамой сиделка отпуск мамин кончился, а сам я пока еще был не слишком самостоятельным
Мария Ивановна, тетя Маша, появилась, когда меня перевели в Первой Градской из реанимации в обычную палату
простились мы несколько недель спустя, когда я уже сам мог передвигаться по коридору
дома, в Молдавии, она была когда-то операционной сестрой, но тут, понятно, ей не удалось бы найти такую работу, вот она и стала сиделкой
несколько раз в год она уезжала домой и помогала там мужу с обширным домашним хозяйством
тетя Маша была очень общительной, мы много разговаривали
когда я рубился в «Цивилизацию» и мой последний город осаждали соседи, с которыми я одновременно начал войну, и громили меня ход за ходом, она переживала и бурно выражала свое сочувствие
Фото ноября 2006-го.
Собрал из конструктора, поставил на тумбочку.
мне регулярно делали УЗИ вен и ЭКГ, постепенно приходя к мысли, что пора мне уже и послеоперационной химиотерапии откушать
что и произошло в середине декабря
был тут, правда, один не слишком приятный момент
понятно, что перепутать такие вещи я не мог, но я отчетливо помнил, что до операции речь шла только об одной химии
у меня так и отпечаталось в мозгу: это будет последний рывок, после него домой
а тут приходят и во время очередного обхода как бы между делом говорят: будет проведено три курса послеоперационной химиотерапии
три!
я пытался выяснить, как так, зачем меня обманывали, почему нельзя было сказать все сразу или не называть количество
но они только отмахивались, мол, ты забыл просто, мы так с самого начала и говорили
то ли из-за произошедших со мной передряг, то ли из-за анализа результатов первых трех курсов химии и того, как она повлияла на вырезанную из меня опухоль, курс мне изменили не только количественно, но и качественно
выглядело это так: с утра (ну или когда доктор успевал) мне приносили батарею склянок емкостью от 200 до 400 мл и выставляли на столе напротив кровати