Надеюсь, ты сможешь оправдаться перед отцом за свое долгое отсутствие.
Она немного отошла, давая понять сыну, что тот должен зайти.
Павел повернулся, посмотрел невеселым взглядом на Сергея.
Я пошел, спасибо, что помог.
Дверь закрылась.
Сергей некоторое время постоял, прислушиваясь к происходящему в квартире, но, не услышав криков, подумал, что обошлось, и быстро побежал вниз по ступенькам.
В это время Павел не спеша расстегивал куртку, тянул время. Он жалел, что рассказал новому знакомому, что его бьет отец, и догадывался, что тот будет стоять под дверью и слушать, что происходит в квартире. Павлу было стыдно, поэтому он, как мог, тянул время и с облегчением вздохнул, когда услышал отдаляющиеся от двери шаги и затем топот ног по ступенькам. Медленно повесил куртку и уже успел снять ботинки, когда в коридоре появился отец. Молча окинув сына взглядом, он снял с гвоздя ремень.
Павел успел только подумать: «Еще чемоданы не разобрали, а ремень висит в таком же месте, как на старой квартире».
Все его мысли оборвала жгучая боль, прошедшая по спине. Легкие сжались от спазма, голова закружилась, и он упал.
Его родители стояли над ним, немного оторопев.
Первым пришел в себя глава семейства.
Он что, пьян?
Я не знаю, он пришел с каким-то мальчишкой.
Ты даже не знаешь, с кем гуляет на улице наш ребенок!
Да что ты на меня кричишь, не забывай, мы только что переехали, от кого я могу узнать, с кем он завел знакомство! Она наклонилась над лежащим сыном, втянула ноздрями воздух. Спиртным не пахнет, увидела капельки пота на лбу сына, потрогала его рукой и ошеломленно подняла глаза на мужа, да он весь горит.
Можешь ты по-человечески объяснишь, что это значит?
Горит это высокая температура.
С чего она у него поднялась?
Может, в поезде продуло? Да брось ты свой ремень! Подними его и отнеси на диван!
Андрей Петрович приподнял сына на руки, разглядывая его бледное лицо, и в этот момент ему стало страшно. Его самого прошиб холодный пот, он никогда не задумывался о том, что с его единственным сыном может что-то случиться. Они с женой склонились над неподвижно лежащим Павлом, молча глядя на него. Первым пришел в себя Андрей Петрович.
Чего ты стоишь, рот раззявивши скорую вызывай!
Да как я ее вызову?!
К соседям беги!
Вероника быстро убежала, а он остался с больным сыном. Время шло нескончаемо долго, Андрей уже злился на жену за то, что она так нерасторопна в таком важном деле. И когда она появилась, был готов побить и ее.
Где ты пропадала столько времени?
Не кричи на меня, знаешь, на сколько вопросов мне пришлось отвечать?! И я, между прочим, мать, и не меньше твоего волнуюсь. А что если случилось что-то серьезное?
Да помолчи, без тебя тошно.
Они сели на стулья рядом с сыном, во все глаза молча смотрели на него. Когда он пошевелился и простонал, Вероника закричала и принялась рыдать.
Прекрати сейчас же устраивать истерики, зло прошипел мужчина на жену. Она замолчала, но продолжала тихо всхлипывать. Почему так долго? Что это за город такой, если скорая помощь к ребенку едет столько времени. Не хотел ведь ехать, как чувствовал, да ты все уши прожужжала такая должность, откажешься, потом не предложат!
Да причем здесь я
Их перебранку прервал звонок. Они оба подхватилась, и побежали открывать дверь. На пороге стоял пожилой мужчина в белом халате.
Быстрее, пожалуйста, мы не можем понять, что с нашим сыном.
Сейчас посмотрим. Температуру измеряли?
Нет, понимаете, мы переехали всего лишь два дня назад, мне сложно вспомнить, в какой коробке градусник.
Хорошо не волнуйтесь. Доктор прошел в комнату, сел рядом с Павлом. Открыл медицинский саквояж, вынул градусник и засунул его под мышку больному. Потрогал его горячий лоб, нахмурил брови, быстро достал фонендоскоп. Задрал мальчику повыше рубашку и стал слушать легкие, при этом все больше хмурясь.
Павлик приоткрыл глаза и стал с вниманием рассматривать сидевшего перед ним доктора.
Что смотришь, голубчик? Не нравятся мне твои хрипы, дай-ка измерим твою температуру. Он достал градусник, посмотрел на него и быстро спрятал в саквояж. Так, а теперь, голубчик, давай-ка осторожно повернись-ка и ляг на живот, я еще со спины тебя послушаю.
Павлик осторожно повернулся на живот.