Кащенко был первопроходцем. Обывателям объясняли, что пациенты больницы в Бляхино практически нормальные люди, и надо к ним относиться уважительно. Деревенские скоро это поняли сами. Они стали забирать больных в свои семьи. В этих условиях тем, кого раньше считали ненормальными, было гораздо комфортнее, и часто их болезнь отступала.
В 1904 году Кащенко стал главврачом Московской психиатрической больницы на бывшей даче купца Козьмы Канатчикова. Первым делом он распорядился снять решетки с окон, вдвое увеличил жалованье персоналу, открыл мастерские, организовал театр и струнно-духовой оркестр. Вместо грозных санитаров и санитарок появились «дядьки» и «няньки».
Но тут начались события 1905 года. И Кащенко принял участие в декабрьском вооруженном восстании в Москве, оказывал медицинскую помощь раненым. Конечно, жандармы прекрасно знали о революционной деятельности Петра Петровича, но его авторитет в медицине был так высок, что Кащенко остерегались трогать.
За 15 лет работы в Нижнем Новгороде Кащенко превратил свою больницу в одно из лучших медицинских учреждений страны. Наблюдая за пациентами, он пришёл к выводу, что среди них нет безнадёжных. Просто к каждому надо подобрать свой особый ключик.
Кащенко умер в 1920 году, и о его методах работы с пациентами психушек совсем скоро начисто забыли. Психиатрия стала карательной
Глава третья: КАРАТЕЛЬНАЯ ПСИХИАТРИЯ
С днём рождения!
Время неоднородно. С приходом к власти большевиков оно вообще стало трагическим. Как и чекисты, врачи-психиатры творили произвол такой же какой царил по всей стране. Инакомыслящие попадали в дома для умалишенных без суда и на неопределённый срок. То есть, официально в СССР политических заключённых не было, а были психотюрьмы.
Однако одним из главных инструментов репрессий психиатрия стала не сразу. Начало этому положил «Железный Феликс». Весной 1921 года Дзержинский распорядился поместить в психушку лидера партии левых эсеров Марию Спиридонову. «Надо снестись с Обухом и Семашкой для помещения Спиридоновой в психиатрический дом, но с тем условием, чтобы оттуда её не украли или не сбежала, инструктировал он своих подчиненных. Охрану и наблюдение надо было бы организовать достаточную, но в замаскированном виде. Санатория должна быть такая, чтобы из нее трудно было бежать и по техническим условиям. Когда найдете такую и наметите конкретный план, доложите мне» (Российский государственный архив социально-политической истории РГАСПИ).
Тут надо пояснить, что Владимир Обух был личным врачом В. И. Ленина, а Николай Семашко наркомом здравоохранения. Они подсуетились: Мария Спиридонова была переведена из лазарета ВЧК в Пречистенскую психиатрическую больницу. Её обследовал профессор Пётр Ганнушкин. Он вынес вердикт: «Истерический психоз, состояние тяжелое, угрожающее жизни» (там же).
На самом же деле болезнь была придумана. В итоге 32 года Мария Спиридонова провела за решёткой, а в 1941 году, когда немцы стремительно приближались к Москве, её вместе с другими заключенными Орловской тюрьмы расстреляли в лесу под городом. Таким образом, 19 апреля 1921 года можно считать днём рождения советской карательной психиатрии.
Психотюрьмы
Раньше в психушку мог попасть совершенно здоровый человек. Причин заподозрить его в ненормальности было много: и
несдержанность, и общение с дурной компанией, и чтение авантюрных романов, и неумеренное употребление табака, и даже избыточное религиозное рвение. Госпитализации подлежали также те, кого лягнули лошадь или корова, отпрыски вступивших в брак кузенов и кузин. А поскольку тогдашние лекари ничего не знали о человеческом мозге, каждый из них экспериментировал, толком не представляя, как это повлияет на больного. Пациентов окатывали ледяной водой, иногда даже пробивали дырку в черепе и вынимали «излишки» мыслительного органа, что, в конце концов, вызывало смерть душевнобольного.
В старину ещё не решались использовать клиники для умалишённых для изоляции инакомыслящих. До этого додумались большевики. Для того, чтобы упрятать в психушку человека без надежды выйти оттуда живым, использовалась первая тюремная больница в СССР Казанская. Потом к ней добавились ещё семь: Сычёвская (Смоленская область), Благовещенская на Дальнем Востоке, Черняховская под Калининградом, Костромская, Минская, Орловская и Днепропетровская. Психушки Бляхино в этом списке нет. Режим там был не тюремный, но такой же строгий, с интенсивным наблюдением, как в Ленинградской, Алмаатинской, Ташкентской, Великолукской, Запорожской, Челябинской, Кишинёвской, Рижской, Киевской, Полтавской и еще почти сотни психиатрических больниц: при Институте имени Сербского, Новослободской и Бутырской тюрамах, в городе Белые Столбы Московской области, при тюрьмах «Кресты и ««Матросская тишина» и других местах. Там имелись специальные камеры в распоряжении органов госбезопасности или внутренних дел. В 1970 году в Казанской психбольнице содержалось 752 человека, а в Ленинградской 853. Сколько из них изолировалось по политическим мотивам неизвестно. Общее число находящихся на излечении в психиатрических больницах специального типа в 1968 году, по архивным данным, составляло 2465 человек, а к концу 1979 года оно выросло в два с половиной раза. В 1986 году только в Казанской, Ленинградской, Орловской, Сычёвской, Черняховской и, Благовещенской психотюрьмах находилось в заключении 5329 человек.