Прижимая термосумку к груди, Саманта шла, тяжело дыша, хотя дорога не была утомительной. У нее в горле стоял комок, который она не могла объяснить. Открыв наружную дверь, девушка шагнула внутрь и осторожно поставила термосумку на пол, после чего сняла верхнюю одежду и свалила ее в кучу в углу.
Судя по всему, Хаген услышал ее приход, потому что, когда Саманта вошла в теплицу с термосумкой в руках, он уже ждал ее. На нем был мешковатый серый свитер, его тронутые сединой волосы были взъерошены больше обычного.
Привет, сказала Саманта. Мне нужно, чтобы вы кое-что проверили.
Хорошо, недоуменно посмотрел на нее профессор.
Открыв термосумку, девушка достала растение в его стеклянной оболочке.
Я полагал, раз мы больше не можем ничего загрузить в «Ковчег», идентификация завершилась, сказал профессор.
Формально завершилась, подтвердила Саманта. Но вы же знаете нас, ботаников, нас хлебом не корми, дай только перед уходом громко хлопнуть дверью.
Мне кажется, заметил Хаген, тебе следовало бы подыскать себе менее скучное увлечение.
Уморительная шутка, сказала Саманта. Но вы все-таки взгляните, хорошо?
Забрав у нее контейнер, Хаген отнес его на свой рабочий стол, заваленный обрезанными листьями и стеблями. Он повадился мастерить маленькие букеты и расставлять их повсюду в своем маленьком домике. Саманта побывала у него в гостях накануне. Она зашла, чтобы воспользоваться туалетом, но Хаген налил ей стаканчик виски и долго рассказывал о растениях, растениях и растениях, ни словом не упомянув о людях, которых они потеряли или потеряют в самое ближайшее время.
Сделав над собой усилие, Саманта подсела к столу, наблюдая, как профессор рассматривает растение в свете лампы, закрепленной прищепкой на полке на стене. Он долго молча изучал растение, затем скрылся в своем домике и вернулся через несколько минут с толстенной книгой. Какое-то время он сосредоточенно листал книгу, затем снова исчез. На этот раз профессор отсутствовал так долго, что Саманта потеряла терпение и заглянула к нему в домик, в который из теплицы вела толстая дверь. Хаген сидел перед компьютером, прильнув к экрану.
Клубок у Саманты в горле распух так, будто она проглотила раздувшийся стручок гороха. Чем дольше отсутствовал профессор, тем более определенным становилось то, что она обнаружила что-то новое, и тем неуютнее ей становилось. Девушка подумала о «Наоми», загруженной банками консервов, бутылками с водой и запасами горючего для длительного плавания. На карте, висящей в рубке перед штурвалом, была отмечена точка посреди безбрежного океана, которую Саманта выбрала, чтобы бросить там якорь и смотреть на апокалипсис.
Наконец Хаген вернулся, теребя в руках очки. Он улыбался, но, с другой стороны, у него на лице всегда витала легкая улыбка, от которой в уголках глаз были мелкие морщинки. Саманта уже давно привыкла к этой улыбке.
Как мы ее назовем? спросил профессор. Орхидея Саманты?
Девушка поморщилась.
Значит, это правда, сказала она. Это действительно новый вид.
Похоже на то, подтвердил Хаген.
Вы уверены?
Ну на самом деле в науке никогда нельзя быть абсолютно уверенным ни в чем, но Он хмуро взглянул на нее. Чем это ты недовольна? Ты только что открыла новый вид растений, в последние сорок восемь часов пребывания человечества на Земле. Это же
Поразительно. Знаю. Саманта погрузила руки в волосы. Стручок у нее в горле разбух еще больше, и она превратилась в цветок, распускающийся
залившийся слезами.
О господи! Ощутив щекой колючий свитер Хагена, Саманта прильнула к его груди, а он крепко прижал ее к себе.
Тебе еще предстоит увидеть так много. Его рука принялась описывать медленные круги у нее между лопаток. Разве ты это не знаешь?
Они стояли рядом, впитывая запахи друг друга, обвив друг друга руками. Слезы высохли у Саманты на щеках, от чего кожа натянулась.
Через плечо профессора она видела орхидеи, склонившиеся к окну в стремлении к свету.
* * *Саманта не спешила открыть глаза. Еще самую малость, пока она не проснулась до конца, а там нужно будет снова надевать теплую одежду и возвращаться под снегом в комплекс. Девушка заснула на диване у Хагена в домике, прямо перед дверью спальни.
Ей снились какие-то разрозненные образы, ничем не связанные вместе. Но одно воспоминание осталось ощущение шершавого бетона под коленями, она опустилась на пол у отца в гараже, а перед ней стоит старая картонная коробка.