Александр остановился у бесплатного таксофона, позвонить Глафире. Роман пошёл к буфету.
В следующую минуту через центральный вход вошёл мужчина, ростом метр шестьдесят, в плаще до пола, с одетым большим капюшоном, в тени которого не видно лица, только седая борода до пояса. Руки, скрытые в широких рукавах, соединены на животе. Плащ из серой кожи, местами потёртый и с множеством отверстий от пуль
Главный герой книги закончил разговор и, положив трубку, с приятными мыслями о скорой встрече с Еленой, заметил незнакомца раньше, чем тот его. У основного персонажа сердцебиение стало учащаться, он развернулся и, стараясь быть естественным, пошёл к выходу с другой стороны здания. А сам подумал: «Это, наверное, мне кажется, ведь он не может быть тем же человеком, тот покойник. И на него никто не обращает внимания!»
Александр, аккуратно обернувшись, увидел, что незнакомец не исчез, и к нему подошёл полицейский, смотря сверху вниз из-за разницы в росте, и, приставив ладонь к козырьку, проговорил: «Старшина Мелов. Предъявите, пожалуйста, документы».
Главный герой книги на какое-то мгновение встретился взглядом с глазами под капюшоном и похолодел от увиденного: из зрачков у того появились языки прозрачного пламени. Незнакомец плавно развёл руки, как будто хотел обнять блюстителя порядка, а тот на грани безумия выхватил из кобуры пистолет и выстрелил ему в лицо, показавшееся самой смертью. Пуля не успела достичь цели, когда подобно взрывной волне, произошло смещение пространства от странного человека к выстрелившему. Кляксы из расплавленной пули врезались в ствол пистолета и значок полицейского, потерявшего земную опору и устремляющегося спиной, как ядро от пушки. Его откинуло на пять метров полёта, без изменения траектории, в зеркала с человеческий рост, установленные через полсантиметра, одно за другим, без оправ, на специальной стойке. Из промежутков между зеркалами брызнули осколки стекла, вперемешку с капельками крови. Полицейский, пробив большую часть такой двухметровой стены, остановился в виде массы, не поддающейся опознанию и частично стекая на пол.
Роман, услышав шум, взглянул на происходящее и, не дожидаясь продолжения, заскочил в ближайшую дверь, женский туалет, рядом с которым оказался.
Незнакомец возвёл руки кверху, местами, поверх костей и сухожилий, их покрывала кожа с пепельным оттенком, а большая часть замотана серыми тряпками. И туда же устремил свой взгляд, запрокинув голову. Капюшон свалился и открыл череп, обтянутый потрескавшейся, высохшей кожей. Уши и нос присутствовали в сильно деформированном состоянии, и было непонятно, почему он до сих пор жив. В торговом центре, замершем не на долго, началась паника, на то время, пока необычный посетитель произносил непонятное слово. После чего люди, в не зависимости от расстояния и возраста, упали на колени, кто где находился, и склонили головы. Несколько человек в неестественных положениях, молча, попадали с внутренних балконов второго этажа.
Роман в этот момент хотел вылезти в открытую форточку, но ноги подкосились, а всё вокруг стало казаться состоящим из полупрозрачных песчинок, слегка покачивающихся между собой. Он ухватился за край форточки и, приложив всю волю, выбрался наружу. Свалившись на тротуар, стал приходить в себя, пока ещё не слыша, что говорят люди, собравшиеся вокруг и пытающиеся его поднять. А когда увидел, что его ноги, которые он перестал чувствовать, находятся вместе с туловищем, вымолвил заплетающимся языком: «Всё не так плохо». Мужчина, лет сорока, в очках, сказал остальным: «Да он пьяный, наверно».
В торговом центре на ногах остались только двое, включая странного посетителя. Александр чувствовал, что ему всё тяжелее и тяжелее идти. Он как будто во сне: хочет бежать, но не может, а до выхода ещё далеко. Останавливается, чтобы достать кастет и надеть на руку. Вслух негромко говорит, не поворачиваясь к незнакомцу, который уверенным неторопливым шагом приближался к нему, наступая или перешагивая склонившихся людей на пути: «Не возьмёшь меня чарами, придурок, потренируйся сначала», слыша собственные слова как издалека, подходит к большому стеклу, отделяющему от улицы, тёмному и непрозрачному снаружи, и начинает изо всех, сколько смог приложить сил, бить по нему кастетом. После первого удара разбежались трещины, после второго его рука уже вырвалась с мелкими осколками с другой стороны. Александр прибавил скорости в удары, и ещё через несколько, раскрошил довольно большую поверхность, в которую и вывалился.