Как бы каждый из нас ни решил для себя вопроса о сравнительной ценности «любви к людям» и «любви к призракам», во всяком случае заслугой ницшевской «переоценки всех ценностей» является критическое углубление нашего морального сознания. Мы видели, что понятие «любви к призракам» несомненно выражает давно знакомое человечеству нравственное чувство и, следовательно, не постулирует никакого новшества в морали. Но одно дело нравственное чувство, а другое моральная доктрина и воспитанное ею моральное сознание. Последние всегда отстают от первого, всегда не вполне соответствуют ему и не выражают его точно и полно. Задачей этики как нормативной дисциплины и является установление согласия между моральными убеждениямии нравственными чувствами, пересмотр и углубление морального сознания путем сопоставления его с прирожденными или бессознательно привитыми человечеству нравственными инстинктами. Такова и заслуга ницшевской «переоценки ценностей»: выяснение морального конфликта между любовью к ближнему и любовью к дальнему и доказательство наличности и самостоятельной моральной ценности практически давно известного, но сознательно не оцененного чувства «любви к призракам». Несомненно, что это последнее чувство оставалось в тени и не проникало к свету морального сознания только благодаря господству узкой этической доктрины утилитаризма, которая признавала единственным верховным моральным благом счастье людей, а потому и не хотела замечать и признавать в моральных чувствах ничего, кроме стремления к счастью ближних альтруизма и его прямого антипода эгоизма.
Отрывок взят из одной интересной работы Семена Людвиговича Франка «Фридрих Ницше и этика любви к дальнему».
Итак, мы видим то, что мы называем Эго имеет очень сложное строение.
Основная психологическая И ЭТИЧЕСКАЯ ошибка ревнивца
Я задавал очень простой вопрос
Представим себе, что если ваш муж или жена изменил вам в первом случае, а в другом случае вам сказал, что я встретил другую женщину и хочу уйти. Где вы будете более спокойным?
Почти все отвечали, что они будут более спокойными во втором случае.
При дальнейшем анализе выяснялось, что им это нравится потому что тут удовлетворена любовь к вещам и призракам.
Поэтому-то инстинкт «любви к призракам» способен по своему психологическому эффекту походить на эгоизм, хотя теоретически мы еще раз подчеркиваем это между ними лежит моральная пропасть, отделяющая побуждения, имеющие лишь субъективную цену, от побуждений, обладающих объективною моральною ценностью. Моральный закон, предписывающий заботиться о благе ближнего, будет по большей части ощущаться как повеление пожертвовать интересами моего «я» в угоду интересов какого-либо «ты»; моральный же закон, повелевающий любить и защищать известные «призраки», будет сознаваться как требование заботиться о лучших, важнейших и святейших интересах моего собственного «я». У Ницше есть одно чудесное изречение, касающееся личных отношений между людьми и объясняющее это различие между любовью к людям и «любовью к призракам». «Если друг твой обидит тебя, говорит он, то скажи ему: то, в чем ты преступил против меня, я тебе охотно прощаю, но в чем ты преступил против самого себя, как я могу простить тебе это?» В обиде, нанесенной ближнему, нарушаются, таким образом, не только интересы этого ближнего, но и интересы самого обидчика, поскольку в его поступке содержится умаление его собственного лучшего достояния «призрака» справедливости, благородства или великодушия. Таков смысл ницшевского сближения «любви к призракам» с эгоизмом.
Но что происходит в психике ревнивцев.
Ревнивец не осознает, что есть разница между эгоизмом и любовью к вещам и призракам. Отсюда они считают морально оправданным преследовать свою жертву. Для них любовь к вещам и призракам это одно и то же, что и эгоизм.
Бывает и такое что любовь к вещам и призракам отождествляется бессознательно с альтруизмом и ревнивец начинает преследовать свою жертву из альтруистических соображений. Это может звучать странно, но такое бывает.
Этот случай легче для осознания действительных причин ревности, так как стремление преследовать жертву вызывает противоречие с самой альтруистической направленностью личности.