Да, Лев Самойлович, изображая миролюбие на круглом упитанном лице, сказал тот. До меня дошли слухи о вашей связи с Верой Петровной Лебеденко. Киселёв посмотрел на него испытующим взглядом. Я очень прошу Вас вести себя сдержанно. Ведь Вы женаты. Конечно, я не могу приказать, времена -то другие, но прислушайтесь к моему дружескому совету, оставьте её, не компрометируйте себя, инженера с большими надеждами на профессиональный и карьерный рост.
В этом внимании к нам много преувеличения. Да, я испытываю к Вере большую симпатию. Но это естественно: мы сотрудники и коллеги по работе, стараясь быть убедительным, ответил Лев.
Ну, дело, конечно, молодое. Она красавица и прекрасный работник, недоверчиво проговорил парторг. И всё же поверьте старику, бросьте эти ваши шуры-муры.
Спасибо, Андрей Иванович, за заботу. Я подумаю, сказал Лев Самойлович и вышел из кабинета.
Чувства Льва Самойловича к жене, казавшиеся незыблемыми более десяти лет, поблекли, сменившись на партнерскую привычку совместно вести домашнее хозяйство, делать покупки, убирать квартиру по пятницам и выполнять супружеский долг. В постели женщина всегда безошибочно определяет, испытывает ли мужчина к ней какие-то чувства. Елена Моисеевна мужа любила и болезненно переживала его охлаждение. На её вопросы он отшучивался, говорил, что просто устал на работе, и стремился сразу же сменить тему разговора, не позволяя жене поймать его на случайной оговорке. Он умело скрывал отношения с Верой, не позволяя ей звонить ему домой, и связывался с ней в выходные дни только по телефону-автомату на улице за углом соседнего дома.
Вера пошла на работу сразу после школы, которую закончила с серебряной медалью. Год назад она похоронила отца, инфаркт миокарда свалил его во время планёрки на заводе, где он работал начальником цеха. Мечты о получении высшего образования пришлось отложить до лучших времён надо было помочь маме, Татьяне Сергеевне, прокормить и воспитать младшего брата и сестру. Дед Николай погиб в сорок первом под Москвой, и после свадьбы Тани и переезда её к мужу, бабушка Оля жила одна в двухкомнатной квартирке на Таганке. Вера навещала её, чтобы прибраться и что-нибудь купить в магазине. Этой весной мама предложила бабушке прописать Веру у себя, а потом перебраться к ним. Всем бы стало легче ухаживать за ней, а Вера получила бы квартиру и возможность выйти замуж и устроить свою жизнь. Вера сама сделала ремонт и стала завидной невестой жившие поблизости мужчины по вечерам, когда она возвращалась с работы, и днём в выходные дни не давали ей проходу.
Вера, как и прежде, задерживалась в конце рабочего дня и заходила в кабинет Льва Самойловича, и они бросались в объятья друг другу, не в состоянии превозмочь охватывающее их желание. В тот день, когда состоялась его беседа с Киселёвым, он остановил её на пороге.
Вера, меня сегодня вызвал к себе Андрей Иванович. Он сказал, что о нас все говорят и посоветовал расстаться, чтобы не испортить себе карьеру.
И что ты ему ответил? Её лицо побледнело, и она крепко сжала его руку.
Что мы просто сотрудники, и я испытываю к тебе вполне естественную симпатию.
Ну, ты и конспиратор, Лёвушка, вздохнула она и, обняв его, поцеловала в губы. А я тебя люблю, дорогой мой, и никому не отдам.
Вера прошлась по кабинету и, подойдя к письменному столу, оперлась на него и взглянула на Льва.
У меня завтра день рождения. Ты не хочешь пригласить меня в ресторан?
Но я должен вечером вернуться домой, с отчаянием произнёс Лев Самойлович.
А в командировку отправиться не хочешь? Ты давно не был в Ленинграде и Ярославле. Там ведь наши филиалы.
Но тебя же со мной не пошлют?! произнёс он.
Вера пронзительно посмотрела на него.
Ты не понял, дорогой. Никуда ехать не надо, но дома ведь можно сказать. Или ты думаешь, что всю жизнь будем встречаться у тебя в кабинете?
Она подошла к нему и, посмотрев ему прямо в глаза, спросила:
Ты меня ещё любишь?
Конечно, люблю. Но я не готов пока уйти из семьи, ответил он.
Простившись с Верой, Лев Самойлович спустился в метро. В поезде людей было много, но он не замечал их его внутренний взор блуждал в темноте душевных лабиринтов, ища выхода из тупика. На «Серпуховской» он поднялся по эскалатору и вышел на Большую Серпуховскую. Автобуса ждать не стал, а пошёл пешком, пытаясь понять ситуацию, в которой оказался.