Да, всего лишь приключение, одно из многих на его пути. Всегда и во всем ему сопутствовала удача. На долго ли еще ее хватит? Раньше он не задумывался над этим вопросом. Но сегодня… Он впервые получил увечье. Два пальца — казалось бы пустяк, меч в руке удержит, а понадобиться, так и левой рукой владеет не хуже правой, но… За всю жизнь у него никогда не было серьезной раны, так, одни царапины… Не предупреждение ли судьбы, случившееся сегодня?
На арену был брошен мосток. Найжел первым встретил друга и крепко обнял.
— В какой-то момент я действительно думал, что потеряю тебя, — признался он.
— Меня спас твой перстень. Но я виноват перед тобой.
— В чем же?
Граф принял из рук Блекгарта плащ, улыбнулся ему и вновь повернулся к старому другу.
Вокруг раздавались приветствия славному герою, победившему злого колдуна. У места, где упал монстр, толпились зеваки и прочие торопили их, чтобы самим взглянуть на останки чародея — не каждый день удается увидеть поверженного злого мага. Если вообще удается.
— Потом поговорим, Най, — сказал Роберт и повернулся к подошедшему начальнику стражи: — Я сейчас по вашему ритуалу должен что-либо?
— Нет, граф Роберт. Я от души поздравляю вас. Мы-то все думали, что это рыцарь Орестай. Но где же он сам?
— Думаю, что его вы тоже уже не увидите, — ответил граф. — Я мало знаю о магии, но столь долгое и полное перевоплощение означает лишь, что колдун выпил душу и перенял облик, убив жертву. Но я здесь ни при чем.
— Вас никто и не обвиняет. Вам уже приготовлен бассейн с горячей водой, там ждет знахарь обработать ваши раны. Надеюсь, мы увидим вас еще на пиру.
— Да, — вмешался Найжел, — ведь пир продолжается. И, хочу заметить, Роберт, не ожидал, что ты и здесь все повернешь себе на пользу. Но твоя речь произвела впечатление. Было бы неплохо закрепить успех и выпить по кубку для закрепления успеха кое с кем из…
— Да, я так и поступлю, Най.
В сопровождении Блекгарта и Найжела, а также подоспевших слуг и неизменного Теня, он отправился приводить себя в порядок и смывать сало, которым было намазано тело Чевара, грязь арены и собственную кровь. Марваза так до сих пор нигде и не нашли.
Гости не спеша, обсуждая увиденное, вернулись в пиршественный зал (кое-кто, правда, покинул трибуны раньше, едва ясно стало, что чародей погиб, дабы побыстрее успокоить возбуждение кубком доброго пива).
Праздник продолжился своим чередом.
Принцессу Гермонду заботливый муж подвел к ее креслу, где все цветы и посуда уже были сменены, усадил, улыбнулся, взял кубок вина и пошел к собравшимся кружком знатным рыцарям, обсуждавшим из ряда вон выходящее событие. Даже обидно стало, что на ее свадьбе центральное место в разговорах занял граф Роберт. Впрочем, он действительно — герой. А она-то думала, что все россказни про него — глупые басни… И вдруг неожиданно для себя она поняла, что влюбилась. Не в мужа, единственного перед небесами, а в этого странного, старого, внешне неуклюжего графа. Ей стало страшно. Она хотела всем казаться взбалмошенной, капризной и распутной. Но… Но на деле она боялась мужчин, боялась всего. Она почувствовала, что сейчас заплачет. И вспомнила мудрые слова своей бабки:
«Женщина не должна хотеть, за нее хотят мужчины. А она должна радоваться если их желания не несут ей зла. Иначе лучше сразу броситься с высокой скалы, чем мучиться всю жизнь, ибо следуя за своими желаниями женщина мостит дорогу к позорной и мучительной смерти». Как правило, после таких слов бабушка рассказывала историю (а было в ее памяти подобных повестей невероятное множество), подтверждающую ее рассуждения.