Мальчик где-то на дне моря Демонов.
III
Чарнал показал нам миниатюрный портрет Уимфорта, принадлежавший его отцу. Сын Повелителя Кнута был красивым парнишкой лет шестнадцати. Высокомерный взгляд ясных глаз и дерзко вздернутый подбородок, подмеченные художником, вполне соответствовали истории, рассказанной Чарналом. Медальон кованого золота, куда был упрятан портрет, подтвердил нашу догадку о том, что градоначальник Кайн Газера без памяти любит своего сына и все ему прощает. Неудачливый знаток Слова упомянул об этом лишь вскользь, не решаясь высказываться более откровенно в присутствии людей Камина.
В последние три года Уимфорт получал от отца столь значительное содержание, что денег с лихвой хватило на довольно обширное знакомство с искусством Силы. Разумеется, настоящих глубин юнец так и не достиг, ибо истинное понимание оплачивается полновесной монетой усердного труда и долгих размышлений. Однако он нанял себе в помощь Чар-нала и под его руководством пролистал несколько трудов по магии. Кроме того, он вменял в обязанность наставнику доставать для него и другие книги, о которых он узнавал из разных источников. Большую часть этих по-настоящему серьезных работ Чарнал не стал бы рекомендовать вниманию столь легкомысленного молодого человека, как Уимфорт, однако каждый раз уступал желаниям своего ученика, правда лишь до тех пор, пока они соответствовали его принципам. В Корнувийской Академии, где его разыскали агенты Уимфорта, он не заработал бы и половины тех денег, что платил ему сын богатого скотопромышленника. И тем не менее академик регулярно доводил своего ученика до бешенства, наотрез отказываясь помочь в исследовании особенно опасных областей магического искусства.
После каждой такой стычки с учителем Уимфорт, как правило, отказывался от своих изначальных намерений. Никакого плана или программы обучения юноша, разумеется, не терпел, однако даже в результате своих поверхностных и несистематизированных занятий он понял, что между различными аспектами чародейства существуют множественные и весьма сложные взаимосвязи. Он был упрям. Чарнал давно догадался, что каждый раз, когда мальчик нехотя уступал его доводам, про себя он давал зарок во что бы то ни стало прийти к желанной цели другим путем. Пока же ему приходилось считаться с принципами своего наставника, ибо другого выхода у него не было.
Его дебютным выступлением стал компромисс, на который Чарнал вынужден был согласиться, отвергнув предварительно несколько куда более безумных проектов. Мальчику хотелось непременно поразить воображение и вызвать трепет в сердцах сограждан, и это ему удалось. Голова его была битком набита дешевой романтикой баллад о диком прошлом Кайн Газера, когда неистовые стада вихрем проносились по грязным улицам и скотным дворам города, и свое первое волшебство он намеревался посвятить той эпохе. И вот однажды ночью, в полнолуние, они с Чарналом отправились в ту часть города, где испокон веку забивали скот. Там начинающий маг нараспев произнес мощнейшее заклинание призывания духов мертвых. И они ответили на его зов, тысячами прянув из пропитанной кровью земли, – духи всех до единого животных, когда-либо расставшихся с жизнью на скотобойнях Кайн Газера и в его окрестностях. Покорные воле пробудивших их от сна чародеев, призрачные стада грохочущей лавиной хлынули на улицы города.
Всю ночь напролет бесплотные быки и коровы с горящими точно угли глазами метались по улицам, поднимая тучи пыли и сотрясая мостовые и стены домов топотом невидимых копыт. У мальчишки и впрямь были чародейские задатки. Народ повскакивал с постелей.