Наш выбор первого маршрута, т. е. через Нальчик по Баксанскому ущелью, базировался главным образом на том, что в Нальчике имеется сильное отделение общества пролетарского туризма, которое обязалось обеспечить нас альпийским снаряжением, необходимым для подъема на Эльбрус.
К тому же за неделю до нашего выезда туда поехал Перебийнос, наш коллега по путешествию в Сванетию, обещавший подготовить для нас транспортные средства. Он телеграфно сообщил нам, что в Нальчике идут сильные дожди. Откладывать своего путешествия мы не могли, связанные определенными сроками отпусков. Плохая погода нас не страшила: мы неоднократно бывали на Кавказе и прекрасно знали климатические капризы высокогорных мест.
Утром 14 июля, подъезжая к станции Прохладная, мы увидели любопытную сценку: на перроне вокзала около двух высоких иностранцев, бросающихся в глаза благодаря непривычным для нас альпийским костюмам, собралась глазеющая толпа. Рассматривают их с головы до ног. Громко выражают удивление по поводу тяжелых ботинок, подкованных большими гвоздями и пластинками, ощупывают странные для них теплые гетры, а также брюки, которые у иностранцев были выше колен. Осматриваемые улыбаются, пытаясь что-то говорить на ломаном русском языке. Но их никто не понимает.
Мы сразу узнаем: это два альпиниста братья Рудольф и Эрих Брешары, немцы из Вены, которые просили присоединить их к нашей экспедиции на Эльбрус. Не достав билетов в Ростове на наш поезд, они обогнали нас скорым. Как только мы выходим из вагона иностранцы радостно бросаются к нам с криком:
Genossen (товарищи)!
Часть нашей группы, владеющая немецким языком, объясняет, что можно поместиться всем вместе в одном вагоне.
Около пяти часов вечера подъезжаем к Нальчику.
Два дня в Нальчике
Мы в Нальчике, в центре Кабардино-Балкарской автономной области.
Местное отделение Общества пролетарского туризма уже знает о нашем прибытии. На перроне нас встречает председатель общества тов. Артемьев, смуглое и загорелое лицо мы сразу узнаем.
Можно ли завтра с утра двинуться по Баксану?
Имеются ли места в автомобилях? забрасываем вопросами.
Нальчик встречает нас неприветливо. Погода хмурится. Все время шли дожди, в горах выпал глубокий снег. По слухам, перевалы закрыты для туристов, дороги размыты, некоторые мосты сорваны бурными реками. Автомобильного движения нет. Перебийнос, телеграфировавший нам о дождях, просидел здесь целую неделю и, отчаявшись в перемене погоды к лучшему, уехал на подводе.
Нальчик город будущего. В нашем туристском движении на Кавказе ему будет принадлежать одна из первых ролей. Он расположен в предгорной области наивысшей части Главного Кавказского хребта. От него, как по радиусам, разбегаются пути через высочайшие перевалы в Карачай, Сванетию и Дигорию. Вечноснежные вершины, опоясывающие горизонт изломанной белоснежной линией, были скрыты от нас низко спустившимися темными облаками, из которых изредка выглядывало солнце. При ясной погоде отсюда можно наблюдать группу гор великанов: Дых-тау, Коштан-тау, Гистолу, Джанга-тау и Шхару.
Мы остановились на небольшой базе общества пролетарского туризма, где нашли массу фотографий, подробные карты Кавказа, небольшую, но хорошо подобранную туристскую библиотечку с редкими экземплярами немецкой и английской литературы.
Весь вечер прошел в изучении деталей маршрута по имеющимся материалам. Вокруг небольшого столика с керосиновой лампой были разбросаны груды книг и карт. Шелестели листы, страницы. Работа часто прерывалась обсуждением вопросов, набивших оскомину еще в Ростове. Опять говорили о предварительной тренировке перед восхождением на Эльбрус, о более быстром темпе продвижения, так как дальше предстояла длинная дорога через Сванетию, через два больших перевала. Общее мнение было таково, что в Нальчике нельзя было задерживаться более двух дней. Если за это время автомобильное движение не восстановится, нужно избирать другой способ передвижения.
Вечером к нам поступили первые сведения об Эльбрусе. Он покрылся свежим, глубоким ковром снега. Оказывается, Перебийносу с большим трудом удалось дойти до «Кругозора», т. е. подняться на юго-восточный выступ Эльбруса, высота которого всего 3200 м. Попытка его подняться выше кончилась неудачей.
Нам давали консультацию Артемьев и приехавший из Москвы член центрального правления Общества пролетарского туризма Раковский, поднявшийся на Эльбрус еще в дореволюционное время. Раковский только что отправил разобранную будку, которую он, по поручению центрального правления общества, должен был устанавливать на склоне Эльбруса, на высоте 4100 м.