И в тот раз починить туалет у бабушки я не смог. Зато сейчас смог. Я смотрю не этот бесполезный молоток, лежащий на кафеле. И понимаю, что надо было найти лишь бечевку, и тогда все бы получилось тогда. Мам, я починил туалет! кричу маме на кухню. Там уже ничего не жарится, не стреляет, слышен запах какого-то супа. Умничка, иди кушать супчик! кричит мама в ответ. И я иду кушать супчик.
День 3
Дурак, не дерись!
Воздух, выдыхаемый ртом, существовал в виде облачков пара, а потом таял. Первые заморозки, тонкая корка льда на луже, все это казалось мне предвестниками Рождества. До него оставалось еще два месяца, и я, кажется, тороплю события. Семен Анатольевич приставил ко мне двоих напарников, Игната и Ваню, но Ваню звали как-то по-другому. Он сказал: ты не запомнишь мое имя, поэтому называй меня Ваней. Я сказал: хорошо, нет проблем, дружище. Нас поставили на самый сложный участок, это прилегающая к ОВД территория. Тут рядом лесополоса, но она не входит в наши владения, поэтому туда мы не будем даже смотреть. Мама дала мне с собой бутерброды с ветчиной и сыром, они лежат в пластмассовом боксе. Я говорю ребятам: послушайте, сейчас полседьмого утра, давайте позавтракаем. Ваня хмурится: нет, Миша, мне жена сказала, чтобы я много работал, деньги дома нужны. Я спрашиваю его: и что ты совсем не ешь? Он смеется: ем, только один раз в день. Игнат подхватывает наш разговор: давай тогда вместе позавтракаем, пока наш Иван работает. Мы с Игнатом садимся на облезшую скамейку. Ваня метет дорожку, посматривая на нас.
Что дала тебе мама? интересуется Игнат, а сам достает банку пива из своей поясной сумки. У меня тоже такая сумка есть, нам их выдало начальство, чтобы мы хранили в них свои завтраки. Спрашиваю напарника: как ты будешь потом работать? Достаю свои бутерброды и понимаю, что не взял с собой ничего из напитков. Игнат извлекает вторую банку пива, протягивает мне, говорит: сейчас мы с тобой позавтракаем твоими бутербродами, выпьем пивка, и день у нас будет насыщенным и продуктивным. Думаю, что пиво мне не повредит, хотя я не любитель, и моя мама вам подтвердит, что я не любитель. Кушаем мои бутерброды, пьем пиво, из наших ртов идет пар, красота.
Отличная ветчина! говорит Игнат. Я говорю: ничего такая. Из лесополосы вдалеке выходит два человека, они идут к нам. Ваня перестает мести, чешет затылок. Игнат доедает остатки бутерброда, подытоживает свое пиво. Я не отстаю от него. И вот мы с метелками подходим к Ване, а к нам подходят эти двое. Тот, что поменьше ростом, коренастый усач представляется: особый отдел Я не запомнил его звания, наверное, это неважно, все эти звания, главное, чтобы человек был хороший. Второй тоже представился, достал расчёску, зачесал набок свои рыжие волосы. Предупредил, что мы не должны пить пиво в общественном месте, и они могут нас сейчас увезти в отделение. Ваня запаниковал: не надо увозить, это они пили, у меня жена, мне деньги надо зарабатывать. Тогда коренастый усмехнулся: не увезем, ответьте на наши вопросы.
И они начали задавать нам свои вопросы. Оказывается, тут в лесополосе сегодня нашли девушку. И это не первая девушка, которую они нашли. Сотрудники особого отдела расспрашивали нас о странностях, которые мы здесь замечали. Но мы особенно не замечали странностей, потому что на этот участок попали впервые сегодня утром. Похоже, наши односложные ответы: «не замечали», «не припоминаем» их удовлетворили. Они постояли еще какое-то время рядом с нами, пока мы подметали территорию. Ваня посматривал на них настороженно. Коренастый сотрудник спросил у него: что, думаешь, прописку сейчас спрошу? Не бойся, мы не за этим. Ваня, как будто расслабился, даже улыбнулся. Ребята из органов покурили, и попрощались с нами, не став мешать процессу уборки. Игнат то ли в шутку, то ли всерьез, глядя им вслед сказал: серьезные люди, сразу видно. А то я уже подумал, хулиганы какие-то. А хулиганов мы бы с вами отделали, да, Миша? посмотрел на меня Игнат. И я подумал о том, когда я последний раз вообще дрался. На ум ничего не приходило. А когда это случилось в первый раз? Сдается мне, это произошло еще в школе, когда я жил у бабушки.
Коллеги, а вы помните, когда в первый раз подрались? спрашиваю у своих напарников. Игнат не помнит, Ваня нас игнорирует, взял ломик. Пошел зачем-то долбить лед на лужах. Странный мужик. Расскажу тогда историю из детства Игнату. Послушай, Игнат. Когда я жил у бабушки, школьные годы с первого по третий класс казались мне одним затяжным кошмаром. Нет, бабушка меня любила, но ее любовь была очень причудлива. Как мы выяснили с мамой позже, когда вновь соединились, бабушка жила в постоянной дисгармонии с собой. Отсюда возникающие негативные волны, которые она постоянно посылает окружающему миру и всякое такое. С другой стороны, судить людей я не вправе, тем более, родных людей. За все свои неполные двадцать пять лет жизни я понял, что людей нужно по возможности жалеть. Конечно, с жалостью не следует перегибать палку, тут важен баланс. Например, кричит на тебя в очереди старушка: ах, ты такой, сякой, в джинсах порванных тут разгуливаешь! А ты не спеши злиться на нее, попробуй хоть немного представить себя в ее шкуре. Какое у нее было детство тяжелое или тяжелая юность. Необязательно, что детство и юность у нее были тяжелыми, но откуда-то же она взяла свою агрессивность. В таком случае ее только пожалеть можно. Сказать ей, но только от чистого сердца: кто вас так обидел, бедная вы, бедная. И тогда ты сделаешь мир чуть-чуть лучше, даже не сомневайся в этом.