Лелоринель решительно подошел к шару и встал напротив гнома:
— Найди его.
Экресса начал ворожить. Поводя маленькими ручками над шаром, он нараспев произносил что-то на незнакомом языке каким-то чужим голосом.
Внезапно широко открыв глаза, Экресса склонился над шаром и тихо, но твердо промолвил:
— Дзирт До'Урден. Дроу, которому уготован один конец, потому что другого быть не может… Дзирт До'Урден, — так же нараспев повторял он, словно это была часть таинственного заклинания. — Вижу… вижу… вижу… — Экресса замолк и хмыкнул. — Вижу обезумевшего лысого эльфа в нелепой маске, — заявил он, пытаясь заглянуть в шар. Обращаясь к эльфу, он добавил: — Может, отойдешь чуток?
Лелоринель засопел, но послушался.
Экресса потер пухлые ручки и пробормотал еще что-то, продолжая всматриваться.
— Вижу, — повторил он. — Зима, глубокие снега. Я слышу… да, слышу вой метели и вижу, как бегут олени.
— Олени? — перебил Лелоринель.
Экресса распрямился и бросил на эльфа сердитый взгляд.
— Олени? — повторил эльф. — Рифмуются с «метели», да?
— Какой же ты надоедливый!
— А ты несносный, — огрызнулся эльф. — Неужели нельзя обойтись без этих виршей? Или у провидцев такие правила?
— Склонность! — обозлился гном и топнул по ковру.
— Не надо ломать передо мной комедию, я не крестьянин, — сказал Лелоринель. — Ни одной лишней монеты за таинственную атмосферу ты не получишь.
Экресса чуть слышно выругался и вновь склонился над шаром.
— Ты остановился на оленях, — фыркнул эльф.
— Еще раз посмеешься надо мной — и отправишься в Бездну искать своего Дзирта, — предупредил провидец.
— Я и оттуда вернусь, чтобы оплатить твои услуги, — не растерявшись, отозвался Лелоринель. — К тому же учти, я могу отличить иллюзию от реального врага, фальшивых стражей от настоящих, да еще умею передвигаться так, что ты меня не увидишь.
— Я вижу все, глупец и сын глупца!
Эльф лишь рассмеялся ему в лицо.
Однако обоим уже надоела бесполезная перепалка, и гном, пожав плечами, снова склонился над хрустальным шаром.
— Я слышал, что Гэндалуг Боевой Топор болен, — заметил Лелоринель.
Экресса прошептал что-то непонятное и возложил ручки на прозрачный шар.
— Вот Мифрил Халл глаза провидца зрят, там трон и одр, печалями объят, — начал гном, но, услышав, как недовольно закашлял посетитель, смолк.
Он выпрямился и повернулся к Лелоринелю.
— Гэндалуг болен, — будничным тоном заявил Экресса. — Смертельно.
— Жрецы пытаются ему помочь?
— Да, но это дворфские жрецы. А это значит, что они мало чем помогут умирающему королю. Коновалы. Это и не важно, — продолжал он, вглядываясь пристальней. — Виной всему не рана, не болезнь, а беспощадное время.
— Старость, — пояснил он, выпрямляясь. — Девятый король Мифрил Халла умирает от старости.
Лелоринель кивнул и спросил:
— А что Бренор Боевой Топор?
— На одре смертном король Девятый, — патетично пропел гном, — с утренним солнцем придет Десятый!
Лелоринель с недовольным видом скрестил руки на груди.
— Но я же должен был сказать, — оправдывался гном.
— Да уж лучше ты, чем кто другой.
— Точно, — подхватил Экресса, стремившийся, что бы последнее слово непременно оставалось за ним.
— Так что Бренор Боевой Топор? — напомнил эльф.
Гном еще долго, что-то бормоча, изучал изображение в хрустальном шаре, даже приложил к нему ухо, чтобы лучше слышать происходящее в далеком дворфском королевстве.
— Его там нет, — вскоре доверительно сообщил он. — И тебе это только на руку, а то как бы ты проник в дворфскую твердыню, если бы король вместе с темным эльфом туда вернулись?
— Я сделаю то, что должен, — последовал уверенный ответ.
Экресса усмехнулся было, но осекся, увидев, какая угрюмая решительность отразилась на лице эльфа.