Капитан видел варвара, падшего, казалось бы, ниже некуда, когда тот предстал перед жестоким судом Лускана якобы за покушение на самого Дюдермонта.
Он тогда не поверил в справедливость обвинения — собственно, благодаря этому варвар и остался жив, — зато понял, что с ним случилось нечто ужасное и благородный воин опустился на самое дно из-за каких-то страшных событий. Поэтому раскаяние Вульфгара так глубоко тронуло сердце капитана. Он действительно обрадовался, когда в порту Глубоководья великан попросил взять его на судно в качестве члена команды и помочь в поисках боевого молота, сделанного для него Бренором Боевым Топором.
Однако сейчас капитан ясно видел, что последствия той душевной травмы еще дают о себе знать. Безрассудная и нелепая выходка Вульфгара подвергла опасности всю команду, а этого капитан Дюдермонт не мог оставить просто так. Он решил сурово поговорить с варваром.
И еще он решил во что бы то ни стало найти вечно ускользающую Шилу Кри, помочь Вульфгару вернуть свой молот и сразу же ссадить его на берег в Глубоководье.
Так будет лучше всем.
Глава 3. КОЛОКОЛА И СВИСТ
Жерла водостоков украшали горгульи, а дверь охранял громадный воин, дикая помесь ящера и человека, — скорее всего, просто скульптура, хотя он мог быть и чем-то вроде голема. Вход находился между его широко расставленных ног, и там, в темной глубине, парили и кружились мириады цветных огоньков.
Но на Лелоринеля это не произвело никакого впечатления. Эльф знал, какие виды магии освоил хозяин, изучавший искусство иллюзий и провидения, по этому химерические стражи Экрессы Провидца ни чуть не пугали воина. Все это лишь мираж. Проходя в двери, Лелоринель не озаботился вынуть меч и даже снял блестящий серебряный шлем.
— Экресса дикномин тью? — произнес он на языке гномов, — останавливаясь у лестницы в ожидании ответа.
— Экресса дикномин тью? — снова спросил эльф, уже громче и настойчивей.
Невидимые волны принесли ответ.
— Кто знает, какие потери в пути ожидают Лелоринеля? — раздался высокий, но полный достоинства голос, говоривший на общем языке. — Когда кровью дроу клинок обагришь, голод ненасытный наконец утолишь? Когда темный эльф благородный падет, быть может, злость Лелоринеля уйдет?
Лелоринель усмехнулся — показательный сеанс провидчества с очевидными ошибками.
— Можно?… — начал он.
— Поднимайся, — поспешно перебил его голос — Экрессе очень хотелось показать, что он предвидел вопрос.
Вновь усмехнувшись, Лелоринель неторопливо по шел по ступенькам. Наверху колыхалась завеса из нитей голубых бус, сквозь которую проходило неяркое свечение. Эльф вступил в приемную Экрессы, убранную множеством ковров и подушек, полную таинственных надписей и удивительных вещей. Здесь были череп, крыло гигантской летучей мыши, на подставке у стены покоился хрустальный шар, светилось большое зеркало с причудливым золотым орнаментом по краю.
Такого скопления магических побрякушек в одном месте Лелоринель никогда прежде не видел. Проработав с Маскевиком столько лет, эльф знал истинную цену всей этой показухе — чего-то стоил здесь только хрустальный шар.
Однако, наблюдая за Экрессой, эльф почти не приглядывался к обстановке. В голубом, расшитом затейливым узором одеянии и непомерно большой островерхой шляпе гном казался пародией на мага. Будучи всего трех футов ростом, гном при всем желании не мог выглядеть внушительно. Из-под шляпы виднелись густые седые брови, на груди лежала окладистая борода, а голову Экресса слегка откидывал назад, невидящим взором глядя в сторону Лелоринеля.
Глаза у него были молочно-белого цвета.
Эльф рассмеялся в голос:
— Слепой провидец? Какая банальность.
— Ты не веришь в могущество моего дара? — угрожающе раскинув руки воскликнул гном.