Могу я взглянуть на неё, месье? Тысяча извинений за беспокойство.
О, конечно, сударь. Следуйте за мной, сильвупле.
Они прошли шесть комнатушек подряд таких же тёмных, узких и холодных. По углам были свалены наспех старые книги для растопки, полусгнившие меховые шубы и даже охапки сена. Пьер не делал выводов русские вообще странные, их сложно понять умом.
На входе в келью девушки отсутствовала дверь. Старик приложил палец к губам.
Пьер так и открыл рот: убогая действительно была ангельской красоты. Просто фарфоровая куколка если рассматривать её в профиль. Бледное лицо с нездоровым румянцем освещали огоньки свечей. Склонившись над грудой бумажных листов, она, стиснув в пальцах гусиное перо, лихорадочно покрывала страницу крупными буквами. И столь увлеклась своим занятием, что даже не заметила посетителей.
Что именно она пишет, месье? шепнул француз.
Книгу, коснулся губами его уха старик. Она спешит написать роман, сударь.
О чём? с удивлением воззрился на него офицер.
Я не интересовался, месье, развёл руками старый смотритель. Мы лишь удовлетворяем их чаяния. Уж лучше гусиное перо, чем нож в её руке. Поверьте, случалось и такое.
Девушка вдруг подалась назад, и Пьер невольно попятился. Она смотрела сквозь него, обуянная вдохновением, но взгляд был безумен, а глаза светились волчьими огоньками. По подбородку побежала тоненькая струйка крови: прикусив нижнюю губу, блаженная вернулась к своему занятию. На бумаге расплылись алые капли. По спине француза побежали мурашки.
Девицу нельзя забрать, горестно пожаловался дед. Пытался уже вывести наружу начинает кричать, расцарапывает себе лицо и не может остановиться. Страх какой, ваше благородие. Видать, это и есть болесть, бедняжка должна написать книгу. В ней вся её жизнь. Гляньте, тут в углу топчанчик Приляжет на три часа и снова строчит. Хлеба ест крошки, как птичка, в воду еле носик окунёт Меня, похоже-с, и не замечает.
Не прощаясь, Пьер повернулся и зашагал к выходу. Он недолго петлял по коридору, сзади торопливо семенил старик. У двери Пьер одёрнул мундир и надел кивер.
Месье, мы забираем этот особняк для нужд армии императора французов, сказал он как можно высокопарнее. Сегодня вечером здесь разместится отряд его величества. У вас есть время, чтобы забрать подопечную и уехать. Поверьте, я поступаю добрее других. Вы предупреждены. Если же девица останется здесь, я не поручусь за галантность солдат.
Отступив, дед в старческом гневе затряс головой.
Сударь! Я же вам только что объяснил: её нельзя забирать! Она не уедет!
Сожалею, ухмыльнулся Пьер. Но идёт война. Значит, мадемуазель вытащат отсюда силой, смею вас заверить, это не составит труда. Всего хорошего, и будьте добры
Из его рта вдруг выплеснулось красное.
Пьер в изумлении опустил взгляд из живота торчала рукоять кинжала. Старинная, с крупными готическими буквами и жёлтым оскаленным черепом. Ноги разом ослабли, француз привалился к стене и медленно сполз на пол. Воздух перед глазами затянулся бледным туманом.
Что что такое здесь происходит этот старик Мон дье, да он и не старик вовсе Как Пьер мог принять его за деда? Ему не дашь и сорока молодое лицо, крепкие скулы, небритый подбородок, жёлтые, как у волка, глаза Вот только волосы остались прежними длинные и белые, разбросанные по плечам.
Убийца присел рядом, достал из кармана фляжку.
Хочешь? Агарес протянул умирающему ёмкость. Нет? Ну, дело твоё.
Запрокинув голову, он сделал солидный глоток.
Вот, конечно, сейчас все меня осудят, заявил демон, обращаясь в пространство. Ужаснутся: какая же ты сволочь. Убил человека. Можно сказать, ни за что. А у него ведь семья, дети Совесть тебя, скотину, обязательно замучает. Парень, ты детей не завёл ещё?
Теряющий сознание от боли и ужаса Пьер замотал головой.
А, ну и славно! обрадовался Агарес. Знаешь, я честно пытаюсь быть добрым. Мне хоть и изредка, но иногда этого хочется, ввиду своего прошлого. Остатки крыльев чешутся, что ли. Вот давай рассудим трезво. Я мог без разговоров прирезать тебя на пороге, правда? Уже через секунду, как ты вошёл. Но нет я пытался воззвать к твоей совести, объяснил бедственное положение девицы. Ты её пожалел, сука французская? Нет. Ну и какой мне выбор остался? Сам понимаешь. Обидно, что в Раю ангелы опять спесиво сплюнут через крыло: ах, он не все методы задействовал. Надо было запугать карой Небесной, предложить помолиться, воззвать к любви.