Ты все еще здесь! удивилась она. Я тебе несколько раз хотела позвонить, но так и не нашла твой номер.
Ты просто не умеешь сохранять контакты в телефоне.
Так как твоя личная жизни? Нашел себе кого-нибудь?
Конечно, у меня бурный роман с одной женщиной, который длится вот уже третью неделю. Сегодня у нас последний вечер. Я зашел узнать, нет ли у вас свободных номеров.
К сожалению, сегодня забрали последний. Правда есть люкс, но он тебе не по карману, наверное.
Номер, который стоит четыре штуки? Нет, мне бы хотелось что-то в пределах тысячи.
У Антонины загорелись глаза.
А что если я тебе сдам люкс за штуку, но мы договариваемся мимо кассы?
Идет.
Только утром, чтобы вас уже не было. И без безобразий, пожалуйста, а то устроите у меня тут «Египетские ночи» меня живо хозяйке сдадут!
Не переживай, все будет в рамках приличия!
Хочется в это верить!
Я догадывался, что Тоне было очень любопытно взглянуть на мою возлюбленную, и это было еще одной причиной, помимо денег, почему она согласилась пустить нас на ночь.
Деньги Антонина очень любила. Однажды утром это было еще в то время, когда я останавливался в гостинице, она убирала окружающую гостиницу территорию, и я, околачиваясь с ней от нечего делать, нашел под ресторанным столиком свернутые в трубочку купюры. Я поднял деньги это была пятитысячная купюра, рядом валялись так же скрученные в трубочку сотка баксов. Я решил показать Антонине найденные деньги, чтобы проверить их на подлинность и разделить с ней добычу.
Тоня отреагировала неожиданно. Она вырвала у меня из рук пять тысяч и заявили, что деньги ее, потому что я нашел их на ее территории.
Я так не думаю, спокойно ответил я ей, забавляясь той реакцией, которую на нее произвела купюра. Деньги мы поделим пополам, но прежде нужно проверить настоящие они или нет. Кроме того, я нашел еще сотку «зеленых».
Сто долларов в моих руках подействовали на администраторшу отрезвляюще.
У меня на стойке есть специальная лампа, с помощью которой мы проверяем всю наличность. Пойдем ее проверим, а потом поделим.
Мы зашли в гостиницу, Тоня включила лампу и принялась алчно изучать купюры. Еще до того, как она пришла к какому-то заключению, я обнаружил на них надписи, означавшие, что это сувенирная продукция, которая не является платежным средством.
Я рассмеялся. Эта история явилась хорошей проверкой нравственных качеств моей знакомой. В общем-то я и без этого не слишком обольщался на ее счет. В ее непосредственной жадности было много комичного. Впоследствии она извинялась и говорила, что не знает, что на нее нашло.
Итак, я договорился с Антониной, что приду со своей спутницей к восьми вечера и мы пробудем в номере до пяти утра, а потом уйдем, оставив его открытым.
В тот последний вечер был День города, праздничный салют и концерт на площади. Наше расставание проходило в романтичной обстановке праздника, и женщина легко согласилась на мое предложение провести последнюю ночь в гостинице неподалеку от парка.
Нас ждал люкс, но Тоня сразу предупредила меня, чтобы мы не пользовались застеленной кроватью, а спали на диване. Для этого она оставила нам дополнительное белье, а также предложила чай и печенье. Женщина произвела на Тоню неизгладимое впечатление. Наверное, она ожидала, что я приведу кого-нибудь попроще. Яркий восточный колорит моей спутницы настолько ее ошарашил, что лишил ее привычной уверенности в себе. Тоня была непривычно предупредительна и вежлива с нами.
Мы расположились в двухместном номере с гостиной. Моя спутница зашла в душ, а я пытался застелить диван выданным постельным бельем, предназначенным для большой двухместной кровати. Проблема состояла в том, что не было подушек, и я использовал обыкновенную диванную подушку, надев на нее наволочку.
Увы, мы не были достаточно скромными и дисциплинированными постояльцами. Мы постоянно смеялись, шутили, что-то переворачивали. Мы просто катались со смеху по полу, если быть честным. В четыре утра в наш номер постучали, я открыл дверь, набросив на бедра полотенце. За дверью стояла позеленевшая от злости Антонина, которая прошипела мне сквозь зубы: «Какая же ты сволочь! Я же просила тебя вести себя как можно тише!»
Но мне, признаться, было уже наплевать. Через полчаса мы покинули номер, даже немного раньше, чем я обещал, оставляя Тоне время для того, чтобы убрать его до прихода утренней смены.