Было бы хорошо, если бы некоторые другие писатели последовали хорошему примеру, поданному Скаино.
Кардинал Бембо (Cardinal Bembo), ученый литератор XVI века, родившийся в Венеции в 1470 году, сначала секретарь Льва X, а затем кардинал Павла II, -пишет своему другу Кристофу де Лонгейлю (Christophe de Longueil): «ваше письмо чрезвычайно меня обрадовало, так как я вижу, что, как бы вы ни были жадны до литературы, вы, посвящая себя ей, не забываете изучать свое здоровье. Игру в мяч, в которой вы упражняетесь перед тем, как сесть за стол, я особенно одобряю. Да погибну я, если не предпочту ваши игры (deambulatiunculas), беседы и литературные споры (concurationes) всем почестям и достоинствам Рима!»
Брантом, говоря о Карле IX пишет, что «когда было хорошо, он всегда был на улице, либо в походе, либо в действии, либо играл в la Paume, и особенно в la longue Paume, который он очень любил; и там он слишком много напрягался, прыгал, играл в paille-maille и, короче говоря, во многих приятных, но жестоких упражнениях вне дома, потому что он выказывал странную ненависть к жизни в дворце, постоянно говоря, что
«Le séjour des maisons, palais et bastimens
Estoit le sépulchre des vivans»
или, в вольном переводе,
Жизнь в домах, дворцах и комнатах
Немногим лучше, чем жизнь в гробницах.
То, что король играл слишком много, несомненно, верно; говорят, что он играл по шесть часов в день-слишком долго для кого бы то ни было, тем более что король не был замечателен своей силой. Нисколько не сомневаясь в его страстной любви к игре, нужно признать, что это была эгоистическая любовь, ибо она была запрещена простолюдинам так же строго, как и при его отце и деде.
Он был занят интересной игрой, когда около двух часов дня 22 августа 1572 года гонец принес ему известие об убийстве Колиньи64 [французский государственный деятель, один из вождей гугенотов во время Религиозных войн во Франции] Моревером (Maurevert) [один из приближенных Екатерины Медичи, прозванный «Королевским убийцей»] Par la mort Dieu! воскликнул он. неужели они никогда не оставят меня в покое?»
Таллеман де Рео (Tallemant des Réaux)65 [французский литератор XVII в.] сообщает нам, что «Номпар де Комон (Nompar de Caumont) [французский полководец XVI XVII вв.] маршал и герцог де Ла Форс(Due de la Force), находился в Париже во время Варфоломеевской резни (2425 августа 1572 г.), от которой ему чудом удалось спастись; ибо, когда он был оставлен среди мертвых, один из паумье увидел, что он жив, вытащил его и отвел в дом старого Маршала де Бирона, своего родственника, в Арсенал. Он был очень благодарен за эту услугу и назначил этому человеку пенсию, которая всегда исправно выплачивалась ему.»
Генрих III не был теннисистом; он был слишком женоподобен, чтобы любить столь мужественные упражнения. Генрих IV, однако, был другого склада: «как пример власти, которую теннис приобретает над умами своих любовников, рассказывают о Генрихе Наваррском, впоследствии Генрихе Четвертом, что даже после ужасов Варфоломеевской ночи, когда не только жизни сотен его лучших друзей и последователей были принесены в жертву, но и его собственная голова была в самой непосредственной опасности, не мог удержаться от того, чтобы встать на рассвете следующего дня, чтобы продолжить игру в теннис».66
Похожий случай погружения в игру и последующего безразличия к окружающим событиям приводит сэр Джон Норрис (John Norris) в письме королеве Елизавете по поводу беспорядков в Антверпене 9 января 1582 года [вероятно, имеется в виду высадка французских войск с целью захвата голландских земель]: « Маршал Бирон(Biron) накануне вечером вышел из города, чтобы привести в порядок все дела к приезду герцога в Бургерхольт(Burgerhault). Герцог де Маунтпансье(Duke of Mountpensier) и граф де ла Валь (Count de la Vall) сопровождали его высочество. Граф де Ла Марш(Count de la Marshe) (sic), не думая ни о чем подобном, играл в теннис, а оттуда бюргеры благополучно проводили его в свои апартаменты.»67
Распространяемое многими мнение, что отец Матюрина Ренье [Mathurin Regnier], первого французского поэта-сатирика [XVIXVII вв.], был трипотье (tripotier) в Шартре (Chartres) не соответствует действительности, что было недавно обнаружено в результате изучения Registers of the Échevins этого города. Правда, Жан Ренье (Jean Regnier) построил в Шартре трипо(tripot), или теннисный корт. Ему принадлежал дом с садом, примыкавшим к крепостному валу, и, чтобы оградить его и уберечься от неприятностей, вызванных близостью этих крепостных валов, ему пришлось построить довольно внушительных размеров стену. Чтобы использовать это обстоятельство, он построил jeu de paume против этой стены, испросив и получив 25 апреля 1579 года необходимое разрешение на эти работы от соответствующих властей.68