Не переживай. Ей неоткуда взяться.
Здоровья нет, все остальное есть; когда-то я покупал в аптеке лишь презервативы, погода сменилась; в мае 1995-го я женился и ни в чем не нуждался, можно было не выходить из дома: есть с кем выпить, с кем переспать, с кем подраться супруга ходила на уроки таэквондо. Твердая шатенка с лицом осьминога. Я щипал ее как статую, волновал пространными престранными вступлениями, ей не забыть мой хлипкий сморщенный член; взяв паузу, она уехала к родителям в Мурманск, и я пошел по женщинам отшили; выпил сто грамм окосел; сцепился с агрессивным стариком Гусевым нахватал. Благодаря году семейной жизни окончательно потерял форму. Запустив мышцы и сознание, полагался на защиту железных дверей. В перманентном посттравматическом состоянии укипел, прокипел; по улицам расходились волны безразличия, учащенное сердцебиение кричало о приобретении жуткого опыта, в эволюционном ряду мы занимаем главенствующее место я молчу.
Ты не один, сказал маньяк.
С точки зрения космоса он не хуже других. Моя жена обладала огромным задом и острым прямым носом: я ускакал от нее на правой ноге. Не на двух давал ей шанс меня догнать.
От вовлеченности в этот вертеп нельзя не приуныть. Гордо бродя среди обломков и посмеиваясь в кулак от неловкости, я отчаянно сопротивлялся с простотой раненого буйвола.
Вкусив от древа гармонии. На бархатной рубашке с оторванными рукавами отдающие багровым пуговицы.
На зыбкой стезе отнюдь не народных мотивов международная психиатрическая комиссия в составе Семена «Ракеты», Филиппа Осянина, Антуана Жлобаля и Андреаса Киборгссона признала меня своим парнем.
Зачем ты, самурай, отрубил Антуану член? он размахивал им, как мечом он шутил! я не понимаю таких шуток Лена! Елена Петровна! Идите забирать Виталия Сергеевича он в одном нижнем белье валяется под забором.
Сварив ему в черепе вегетарианский суп, издайте хриплый вопль любви. Дайте насладиться нечеловеческими звуками. Подо мной просядет почва, меня прощупают подвальными поскрипываниями я упоен не выводящими из серости метаморфозами, и в настоящий момент не сомневаюсь в подлинности мира; рванули калеки, бешено ускорились черепахи, мне за ними не поспеть. Крутой желудок расслабился. По телевизору утверждают ваша улыбка бесценна.
Почем билет до Катманду?
Где-то тысяча долларов.
Порядочные деньги. У порядочных людей не бывает порядочных денег. Но я настроен не попсовать: товарищ посоветовал мне уверовать в воздухоплавание без самолетов или планеров. Провоцируя с делать невозможное, он обмахивался газетой с собственным некрологом монгольский еврей Исаак Хупсупул был знаменит. Разумеется, не везде. Исключительно в сообществе тех, чей разум не в формате.
Вырвать из живота нож, метнуть его в спину убегающему, ну конечно, вполне уместно, бодрый подонок скрылся за величественным храмом. За винным магазином. Закатив глаза, выгибался дугой; слезы потекли от боли, инфантильность вычерпана до дна, над отделом дорогих вермутов репетирует ансамбль альтернативной музыки.
Взвинченный руководитель трясет яйцами как кимвалами и шлепает босиком к холодильнику; просунув голову охладиться, преодолевает творческий спад.
Нет-нет. Да. Нет-нет, приехали. У меня свой путь. Я распоряжался судьбой, она распоряжалась мной, под звон с колоколен я приветствую выживших, по системе Ошо начинаю день с продолжительного идиотского смеха, я полностью воспален, у меня скрючены пальцы ног; бросив в сугроб пивную бутылку, жду. Она полная. Я ее охлаждаю. Не в холодильнике и не голову, не дизентерия и не простатит мелочи. Короткая двухмесячная депрессия.
Без теплой одежды за полярный круг.
Ты будешь мне ассистировать.
Осянин дал бы высшую оценку моему ars moriendi, моему искусству умирать; бред не отпускает, но я и в рамках оного проведу генеральную репетицию окончательного выпадения в осадок: черным внутрь, белым наружу. Как получится. Чартерными рейсами подлетают бестелесные союзники, намечается уникальное светопреставление, на ладонях и бедрах заметны признаки тления. Осянин добр и стар. Не очень стар. Ну и так далее. Накинув шаль, чувствует беспокойство приходит к выводу, что греческие философы не зря отдавали предпочтение анальному сексу.
Только не Осянин.
Залезть и прыгнуть.
Не с тем размахом годы: в его возрасте Сократу, когда тот смотрел на небо, «наклала в рот ящерица». По словам Аристофана, скорее всего также бывшего пеликаном, ученым гомосеком; Осянин бы напихал им с обеих рук. И с левой, откуда исходит отрицательная энергия, и с правой, посылающей положительную вы умны, но учитесь дальше, принимайте присутствующую во всем амбивалентность; только лучшее, только крупное, Филипп не последний игрок на поле приземленной духовности; изодрав скафандр, Осянин пронесется сквозь время на выручку перепуганному мальчику, окруженному заботой философствующих педофилов, вы кто? вы мне поможете? я человек-полет. У вас тут красиво до глаз доходит лишь какая-то дрянь. Я великолепный диалектик.