Тот другой самолет развернулся, снова поднялся в воздух и исчез.
Я поблагодарил голос, эту ангельскую мысль, и решил, что, поскольку инцидент исчерпан, лучше не придавать ему особого значения, а еще лучше, вообще о нем не говорить. Мужчина вручил Стью три долларовые купюры и сел в свой автомобиль. Девушка не пошевелилась и не промолвила ни слова.
— Большое спасибо, — поблагодарил мой довольный пассажир, и укатил прочь вместе с этой странной загадочной личностью. Больше мы их не видели. Спенс вернулся с заваренной ручкой. Новая рукоятка была из хорошего металла, так что выдержала бы вес целого самолета.
— Эта должна со своей работой справиться, — сказал он. — Давай еще раз попробуем. Двигатель сразу же запустился, и он для проверки поднялся в воздух. Когда через десять минут он вернулся, у всасывающего патрубка были мельчайшие брызги масла.
— Ну и ну! — сказал он. — Всё-таки я избавлюсь от этого масла.
— Спенс, это же патрубок! То, о чем ты говоришь, — это масляный туман. Немногих я знаю странствующих пилотов, которые бы беспокоились по поводу масляного тумана в двигателях их самолетов. Здесь нас волнует, чтобы крылья были в порядке и не отвалились, понимаешь?
— Хорошо. Но всё-таки мне это не нравится в моем новом Тревлэйре. Спенс взял следующих двух пассажиров — мужчину и его сынишку. Он усадил их, пристегнул ремнями, потом опустил свои летные очки, нажал на газ, и самолет побежал по траве, готовясь взлететь. Я обернулся к Стью.
— Здорово, когда кто-то другой работает, так что мы... — пораженный, я оборвал фразу на полуслове. Двигатель Тревлэира заглох на взлете. — О, нет! Сегодня явно не наш день, подумал я в сотую долю секунды. Большой самолет спланировал и приземлился на траву, беззвучно покатившись к дальнему концу полосы. Двигатель заглох почти сразу, поэтому посадка вышла быстрой и безопасной. Еще через мгновение мотор снова ровно затарахтел, но Спенс еще раз взлетать не стал. Он порулил назад, к нам.
— Интересно, что обо всём этом подумают пассажиры, — сказал Стью, чуть улыбнувшись. Самолет подкатил, и я открыл дверцу их кабины.
— Коротковат получился полет? — спросил я спокойно. Если бы мне довелось сидеть на их месте, когда заглох двигатель, я пришел бы в ужас.
— Да нет, не коротковат, только вот поднялись не очень высоко, — ответил мужчина, помогая сыну выбраться из кабины на землю. Это он хорошо сказал, я почувствовал к нему уважение.
— Может хотите покататься в Корабле Номер Один?
— Нет, спасибо. Вы этот отремонтируйте... а мы ближе к вечеру придем полетать.
Я углядел в этом извинение и для себя вычеркнул их из списка тех, кто когда-либо отважится стать пассажиром биплана. Они уехали, и мы занялись делом.
— Очевидно, прекратилась подача бензина, раз мотор так заглох, — сказал я.
— Грязь в топливных магистралях? — высказал предположение Спенс.
— Похоже на то. Давай поглядим. Двигатель пылился на складах в Аризоне, и в топливном фильтре обнаружилась столовая ложка песка.
— Так или иначе, часть проблемы была в этом, — сказал Спенс. — Давай попробуем снова. Мы попробовали еще раз, но двигатель брызгал маслом, чихал и, наконец, вовсе заглох.
— Как у тебя с топливом? Есть полбака. — Он о чем-то подумал и снова заглушил двигатель. Тот работал прекрасно.