Вот оно как. А чем я тебе помогу? Я же на службе.
Микола хотел сказать совсем не то. Он еще ночью решил, что откажется сразу, если Гавзов об этом заговорит. Ничего хорошего от такой затеи он не ждал. Сколько несчастья от того золота. Связываться с ним снова и в очередной раз испытывать судьбу он никак не хотел. Только жизнь стала налаживаться. Только-только дослужился в городе до определенного милицейского положения. И променять спокойствие на неизвестность ему ну никак не хотелось.
Я гляжу, ты вроде, как и не очень хочешь. Пригрелся на казенных-то харчах, спокойно заметил Гавзов. Да я не осуждаю. Каждый устраивается, как может.
Микола с облегчением вздохнул. «Неужели удастся отвертеться? с надеждой подумал он».
Да я может и помог чем. Только вот я тут, а оно, он указал пальцем в потолок. Оно там, и снова себя выругал, что говорит совсем не то, что нужно.
Ну, это не проблема. Когда говоришь о солнце, оно начинает светить.
Чего? не понял Микола.
В Норвегии поговорка такая есть. Если ничего не делать, то ничего и не будет.
Так-то оно так
А Илга говорила, что тебя уговаривать не придется, Павел внимательно посмотрел на Дымова. Прошлое оно только, кажется, что прошло. Оно всегда рядом и частенько к нам возвращается. И возвращается иногда совсем не так, как хотелось бы.
Микола понял, что Гавзов много о нем знает, а возможно и не только знает. А потому отказаться вряд ли получится. «Может о нем властям сообщить? мелькнула у Дымова шальная мысль?»
И не думай, словно читая его мысли, проговорил Павел. Что написано, того не вырубишь. Бумаги имеют свойство и без человеческого участия попадать, когда и куда следует. Но зачем нам друг друга бумагой удерживать? Ну, написал ты бумажку. Кто их тогда не писал Мы же с тобой в первую голову друзья?
Илга мою расписку тебе отдала? Но как? Ты там, а она здесь
Да, не думай ты, Микола, ни о каких бумагах. Золотишко достанем, я ее тебе отдам. Зачем она мне? А хотя, чтобы ты не сомневался, Гавзов подошел к портфелю и в очередной раз за последнее время раскрыл его.
Ловко орудуя ножом, он вспорол боковую подкладку и вытащил от туда несколько листов. Выбрав два из них, протянул Дымову.
На, бери.
Микола узнал свой корявый почерк. С грамотой у него было не очень, но суть написанного легко можно было понять и так. Он быстро пробежал глазами по тексту и остановился на том месте, о котором время от времени вспоминал последние пять лет. «Мы хотели золото утаить от советской республики и присвоить». Далее он не читал.
Ну, что, Микола. Я сделал для тебя большое дело. Выбор за тобой. А ты знаешь, что за такие дела, Гавзов кивнул на скомканные в руках Дымова листы. По головке не гладят, он провел большим пальцем у своей шеи.
У Дымова предательски вспотели ладони. Он положил бумаги на стол и вытер руки о штаны. Прошлое снова вернулось, и Микола явственно увидел себя на допросе Озолса в далеком уже двадцатом году. Вспомнились минуты, которые не давали покоя ему все последующие годы. «Договоримся так, голос Илги он не забудет никогда. Я даю тебе направление на службу в милиции. Дам рекомендации. Ты пишешь вот это, она протянула написанный на бумаге текст. Или отправишься». Он точно не помнил, что она сказала в конце, но это и не было важно. Вряд ли он был бы сейчас жив, если не согласился.
Ладно, Микола, забудь, голос приятеля заставил его отвлечься от воспоминаний. Забирай бумаги. А я как-нибудь без твоей помощи обойдусь.
Нет, оборвал он Павла на полуслове. Ты помог мне, я в долгу не останусь. Говори, что делать.
«Ну, вот и все, подумал Гавзов. Ну, Илга, ну, молодец! Все-таки бабы мужиков чувствуют лучше, чем мы их». Именно она подсказала Павлу в день их последней встречи, как сделать так, чтобы Дымов отправился в Ачем вместе с ним. И оказалась права.
Микола, решив показать, что намерения его твердые, тут же спросил:
У тебя документы, какие при себе?
Документы есть, Павел достал из кармана парадного кителя несколько сложенных листов и книжек. Вот, и протянул ему всю пачку.
Дымов взял и стал внимательно их изучать.
Ну, и? не утерпел Гавзов.
Погоди, ответил тот, не спеша листая тонкую книжицу. Житель, значит Архангельска Не женат, Микола улыбнулся.