Сергей долго готовил речь для внучки, как будто она была не маленькой девочкой, а каким-то важным человеком, перед которым Ольховскому необходимо было обязательно оправдаться. Чувствуя свою вину, он ни как не мог подобрать нужные слова, чтобы Марьяна смогла правильно понять и простить его и Ларису. В конце концов, он решил не говорить ей всей правды, а действовать хитростью. Он ненавидел сам себя за то, что чувствовал огромное облегчение из-за отправки девочки в интернат. Когда он пытался заглушить взбунтовавшуюся совесть, в кабинет вошла жена. Взглянув на Сергея, она поняла его душевные терзания и обняла за плечи. Несколько минут они просто стояли, обнявшись, и молчали. Но нужно было идти к Марьяне и, взявшись за руки, они вошли в детскую. Петр, увидев решительное выражение на лице отца, разжал руку Марьяны и стремительно вышел из комнаты. Ему было невыносимо тяжело слышать, как родители будут оправдываться перед малышкой и признавать свое бессилие.
Увидев вошедших, Марьяна прижала куклу к себе еще крепче, и отвернулась к стене. Сергей присел на край кровати и погладил внучку по голове. Она вздрогнула, но руку не скинула. Лариса встала позади мужа и положила руки ему на плечи, показывая свою поддержку. Сергей вздохнул и начал издалека:
Привет, милая! Какая у тебя красивая кукла! Правда, она похожа на Марьяну? спросил он, обращаясь к Ларисе.
Очень, согласилась она, просто маленькая копия!
Марьяна не отреагировала.
Сергей продолжил:
Жаль, что кроме нас никто не увидит такую красивую куколку. Вот было бы здорово показать ее какой-нибудь девочке! Как бы она восхищалась куклой и ее хозяйкой, он напряженно замолчал, ожидая реакции Марьяны.
Она немного напряглась, но продолжала смотреть в стену.
Лариса решила немного помочь мужу.
Конечно, здорово! Как ты думаешь, дорогой, обратилась она к Сергею, а не свозить ли нам Марьяну в гости к таким же, как она маленьким девочкам и мальчикам?
Было бы чудесно! поддержал разговор Сергей. Я знаю один такой замечательный большой дом, где как раз живут такие дети! Они, наверняка, были бы очень рады познакомиться с нашей Марьяной. А как ты думаешь, продолжил он разговор с женой, захочет ли Марьяна туда поехать?
Давай спросим у нее, и Лариса сжала рукой плечо мужа, давая знак, что пора.
Сергей понял намек и спросил, обращаясь к девочке:
Марьяна, милая, ты хочешь поехать с нами и завести новых друзей?
Ольховские затаили дыхание в ожидании ответа. Марьяна, до сих пор лежавшая лицом к стене, медленно повернулась к ним, и нерешительно кивнула. Сергей и Лариса переглянулись. Все, что они задумали скоро свершится. Их жизнь снова войдет в привычное русло, а кошмар последних недель закончится.
Утром следующего дня Ольховские ждали малышку в машине очень долго. Она не хотела уезжать. Ее внимание постоянно было приковано к окну. Марьяна ждала белую сову. Когда же сиделка попыталась, после часа бесцельных уговоров, силой посадить ее в коляску, девочка устроила настоящий бунт. Она кричала и била сиделку крепко сжатыми кулачками. Отступив, та присела на стул и стала ждать, когда утихнет маленькая фурия. Девочка, видя, что сиделка больше не предпринимает пустых попыток поднять ее с кровати, успокоилась и снова обратила свое внимание в окно. В комнату вошел Петр. Его отправили уговорить Марьяну спуститься, так как только он мог это сделать. Увидев его, девочка улыбнулась и протянула к нему руки. Петр подарил ответную улыбку и аккуратно поднял девочку на руки. Они спустились вниз, и вышли из дома. Марьяна все не оставляла надежду увидеть свою любимую птицу, но та не появлялась. Сергей, стоявший у машины, с облегчением вздохнул, увидев девочку на руках сына. Погрузив все необходимые вещи и инвалидную коляску в багажник, Ольховский старший сел за руль и автомобиль тронулся. Марьяна сидела на коленях Петра на заднем сидении автомобиля и не сводила глаз с быстро удаляющегося дома. Было в этом взгляде столько тоски и безысходности, что Петр, наблюдавший за девочкой, отвернулся, чтобы никто не мог увидеть его слез, быстро катящихся по щекам.
Время в такой тягостной и молчаливой поездке тянулось, казалось, бесконечно. Но вот за очередным поворотом показался большой трехэтажный дом, выложенный из потемневшего от времени белого кирпича. Из-за маленьких редких окон дом казался слепым старым существом, которое нагоняло на редких посетителей тоску и страх.