– Есть конкретное предложение, девчонки, типа у вас фактураки подходящие, имидж, манеры и все такое…
– Топлесс не снимаемся, – пуская дым ноздрями и опустив длинные накладные ресницы, сказала Натаха.
Вообще Джон все время не на Натаху, а на Агашу во все глаза глядел.
Агаша внутренним нервом всегда чувствовала, когда ей на грудь со значением глядели.
И Джон тоже со значением глядел.
С большим таким значением.
– Вот моя визитка, если что, – сказал Джон протягивая Агаше ярко-красный картонный прямоугольник.
Джон ПетровЪ
Режиссер риэлити-лайв шоу.
Ниже – телефоны, телефоны, факсы, адреса электронной почты…
– Я на обороте вам номер моего мобильного напишу, – спохватился Джон, вынимая авторучку и забирая у Агаши свою визитную карточку.
Он подарил девушкам ослепительную улыбку образцовой рекламной дентальности и со словами, – звоните, если надумаете сниматься, – убрался восвояси.
Убрался, оставив обеих подружек в состоянии мечтательной прострации.
***
Поздно вечером, уже засыпая, в последнем усилии ослабленной воли нажимая красную кнопку "лентяйки" вечно мерцающего в углу телевизора в котором счастливчики и счастливцы выпендривались на своем риэлити шоу, Агаша лепетала Натахе, – спишь?
Звонить Джону завтра будем?
И ночью уже снилась обеим девушкам их телевизионная слава.
Слава, пришедшая к ним вместе с Джоном Петровым и принесшая им много денег, новую не съемную, а свою квартиру, машинку цвета Маренго и целый выводок франкоговорящих поклонников, которые до самого утра ласкали девушек своими щекотными французскими усиками.
Жаль, жаль что сны не держатся в памяти дольше двух секунд!
Часть первая.
Ты! Бесхарактерный, безнравственный, безбожный, Самолюбивый, злой, но слабый человек:
В тебе одном весь отразился век,
Век нынешний, блестящий, но ничтожный.
Наполнить хочешь жизнь, а бегаешь страстей.
Все хочешь ты иметь, а жертвовать не знаешь, Людей без гордости и сердца презираешь А сам – игрушка тех людей М.Ю.Лермонтов "Маскарад"
Глава 1
1.
Дюрыгин знал, что нужно постоянно себя доказывать.
Если хочешь быть чемпионом – нужно не реже раза в год свое чемпионство подтверждать.
Показательно набив кому-нибудь морду.
Естественно, битие морд имелось в виде этакой фигуры речи, потому как здесь в этом телевизионном креативном мире морды если люди и бились, то не в прямом, а в переносном значении, в столкновении идей и характеров, где полем битв были кабинеты главных продюсеров, а главной добычей – большие суммы гонораров.
Дюрыгину нравилась эта американская форма оценки качеств, выражавшаяся в словосочетании – сколько стоит этот человек?
– Сколько я стою?
Он любил повторять своей любовнице, – я стою десять миллионов. Моя голова стоит ста их голов. Мои идеи на вес золота.
Теперь вот Дюрыгину перебежал дорогу Зарайский.
А сетка вещания ведь не резиновая.
Два одинаковых по формату лайв-шоу на одном канале поместиться никак не могут.
Что у Зарайского есть?
Идея его шоу гораздо слабее, но у него есть Ирма Вальберс – незаходящая рейтинговая звезда.
А у Дюрыгина такой даже и в половину по классу ведущей нет.
А есть только идея супер-шоу.
***
День начинался по давно заведенной Дюрыгиным канве, что в его понятии соответствовала красивой европейской жизни. Дюрыгину вообще нравилось ощущать себя не каким-нибудь там рязанским азиатом, а самым что ни на есть заправским европеянином, который и зарплату в евро получает, и в отпуск на Мальдивы летает, чтобы там под парусом походить, да винд-серфер с волны на волну покидать…
Дюрыгин встал, сходил в свой любимый сверкавший германецкой белизною и взлелеянный молдавскими рабочими санузел, включил радио Эхо Москвы, не без самолюбивого удовольствия надел обтягивающие полу-лосины, туклипсные тапки на шнуровке, наколенники с налокотниками, обтекаемый каплевидный шлем.