Зашедший в аптеку Сагдеев, не обращаясь за консультацией и перекосившись от омерзения, самостоятельно высматривает требующийся ему товар. Выйдя из аптеки с пакетом, висящим у него на пальце левой руки, Сагдеев изумленно взирает на троих мужчин: все они возле Анфисы. Двое лежат, третий, он же Дмитрий Макеев, стоит.
И что тут за событие? спросил Сагдеев. Кто это мужик? А эти двое кто?
Они ко мне приставали, ответила Анфиса. А он проходил мимо и вмешался. Надавал им по мордам.
Домогались? процедил Сагдеев. До моей тепленькой девочки? А ты, мужик, за нее заступился?
Дело чести, сказал Макеев.
Они успели подгрести и приступить, недоверчиво промолвил Сагдеев, затем пошла драка, и все за какую-то минуту
Ты пробыл в магазине гораздо дольше, сказала Анфиса. С силами собирался?
Кассу искал. Ну а вы чего остановились? Прохожие! Быдло любопытное Идите! Дрянь прохожая двух лежащих товарищей я не криками от нас отошлю.
Я наказал их соразмерно, обеспокоенно сказал Макеев.
Ага! воскликнул Сагдеев. Нет. Вот теперь они огребут по заслугам.
Алексей Сагдеев выхватывает пистолет и стреляет в лежащих. Анфису Баеву охватывает ужас. Подобного рода ощущение продирает и Дмитрия Макеева.
Вы их убили, пробормотал Макеев.
Я этого и желал, сказал Сагдеев. Двигаем отсюда, нечего тут торчать.
Засеменивший Сагдеев и потянувшиеся за ним Макеев с Анфисой покидают место преступления.
В СЕГОДНЯШНЕЕ время Макеев и Тепляков продолжают в том же кабинете ту же беседу.
Твое сближение с Сагдеевым, сказал Тепляков, стоило нам двух жизней наших офицеров. Ну, никак мы не могли вообразить, что он будет стрелять!
План с приставанием и незамедлительным появлением постороннего рыцаря принадлежал исключительно вам, напомнил Макеев.
Не скажи мне Анфиса, что он дельный, я бы на него не поставил.
Анфису Сагдеев обожал, промолвил Макеев.
Боготворил, кивнул Тепляков. Но четыре месяца назад она пропала совершенно бесследно. Вычислил ее Сагдеев, проявил-таки ум тебя-то он не подозревает?
Зачем ему тогда с Шервинским меня сводить? осведомился Макеев. Давно бы замочил и никаких кафе.
Встреча назначена в поганой забегаловке, констатировал Тепляков. Почему не в шикарном ресторане?
Мне надо было спросить?
Не думаю. Нам за тобой присмотреть?
Посадить своих людей в кафе, расставить их вокруг спугнете! Шервинский ко мне даже не подсядет.
А если вообще придет не он? спросил Тепляков.
Если кто-нибудь возьмется выдавать себя за Шервинского, я вряд ли его раскушу.
Мундштук, сказал Тепляков. Из старого, уже иссякшего источника я когда-то получил информацию, что Шервинский как будто бы через мундштук курит. Ты погляди. Особенность видная!
СТЫЛЫМ зимним вечером возле кафе, промерзая, стоит фактурный финансист Федор Зуев.
К нему подходит случайный мужчина.
Сигаретой не угостите? спросил он.
Не курю, ответил Зуев.
В ОККУПИРОВАННОМ неотчетливо бубнящими посетителями кафе полностью отмобилизованный Дмитрий Макеев делит стол с расплывчатым сорокалетним господином, пользующимся среди прочего и фамилией Шервинский. На Макееве куртка, на Шервинском пальто, перед мужчинами формально заказанные салаты, через несколько столиков от них притягательная и одиноко сидящая Евгения Никонова разговаривает по мобильному телефону.
В куртке не жарко? поинтересовался Шервинский.
Но ведь и вы пальто не снимаете, сказал Макеев.
Я пришел позже вас и еще не согрелся.
Что-нибудь для согрева возьмем?
Пожалуй, обойдемся, сказал Шервинский. Для сухой беседы данное, не очень уютное кафе заведение приемлемое, но для задушевных возлияний удачным местом оно мне не кажется. Да и контакт у нас пока не тот.
Покурим? спросил Макеев.
У меня с этим трудности.
Хотите бросить?
В тупой форме, ответил Шервинский. Вся острота хотений оставлена мною там
Где?
В прошлом. А вы не сообразили? Сагдеев мне докладывал, что разум у вас ничего.
Это его мнение, сказал Макеев. А к его мнению вы, по словам Сагдеева, прислушиваетесь.
Блестящее дополнение, усмехнулся Шервинский. Мнение. Дополнение. Мышление.