Да он по телефону с девчонкой треплется. «Цыпочка! Ласточка! Не подремать ли нам в одной кроватке?». Пристрастие к шаблонам у Пашки не от меня. Когда я в юношестве хотел кому-то понравиться, я налегал не на фразы, а на обхватывания и обжимания.
Лапать это оригинально, процедила Ксения Романовна.
Сына я этому не учу, пробормотал Желтков. Я бы с чем только ни расстался, чтобы он стал не трахарем, а адвокатом или бизнесменом.
Мой старший им стал.
Олег у тебя удачный, вздохнул Желтков.
Ко мне приходила его жена, промолвила Ксения Романовна. Женщина в смятении.
С кем-то его застала?
Она была не в огорчении в недоумении гнетущем. Как если бы увидела его что-то вытворяющим с их питбулем это бы изумило ее где-то в тех же размерах, что муж без собаки, но с речами. О намерении все поменять, от всего отказаться, забыть дорогу в рабочий офис, ни с кем не общаться себя он превзошел.
Естественное следствие разыгравшегося слабоумия, проворчал Желтков. С такой работой порывать! Я на своих работах, считай, каждый рубль зубами из огня тащу, а у него на работе денег залежи, бери не хочу, а он ну он и глупый. Я плету комбинации, вывожу из квартиры чужие вещи, а ему и плывущее к нему не надобно он глупый. Кто, как не он
Он ли? Не я ли? Под соответствующим взглядом бывшей супруги Виктор Ильич Желтков против собственного желания допускает и горькое второе.
Конец.
«Костер в дождь»
В СПАРТАНСКОЙ простоте своего кабинета любящий, но не очень умеющий думать полковник полиции Иван Сергеевич Тепляков ведет важнейший разговор с одетым в штатское и истомленный работой под прикрытием Дмитрием Макеевым. Отняв от лица прикрывавшую его в момент раздумий ладонь, не надумавший ничего определенного Тепляков наводит на Макеева налитые незнанием глаза.
Но он ли это? спросил Тепляков.
Сагдеев мне сказал, что сегодня в том гадюшнике со мной будет говорить он так нужный нам Шервинский.
Он такой же Шервинский, как я Блок, процедил Тепляков.
Фамилия, конечно, придуманная, кивнул Макеев.
А у Сагдеева?
За семь месяцев я немного о Сагдееве узнал. Если он окажется не Сагдеевым, меньше мы о нем знать не станем.
Только на самую малость, которая, согласен, несущественна, промолвил Тепляков. Сколько же он, сука, тянул! Меня уже начала глодать мысль, что ты в его глазах не растешь и быть представленным Шервинскому высота для тебя недосягаемая. Криминального бедлама вы с Сагдеевым навертели, а что на выходе?
Доверие, ответил Макеев.
Сейчас-то понятно, что работал ты не зря. Преступал закон системно чтобы войти Сагдееву в доверие, ты натворил дел лет на семьдесят тюремного заключения. Без санкции генерала Борисова я бы тебе подобную свободу действий не дал.
Не могли бы, кивнул Макеев.
Нехватка полномочий бы не позволила. С одобрения генерала все задуманное мною воплотилось ох, как мне хочется к этому так называемому Шервинскому подобраться.
Вышли на Сагдеева, выйдем и на него.
Сагдеев, он бандит далеко не столь призрачный и демонический ты не забыл, через кого ты на Сагдеева вышел?
Через Анфису, ответил Макеев.
Нашу сотрудницу. Она была внедрена нами за три недели до тебя.
ВОЗВРАТ в недавнее весеннее прошлое. Выделяющаяся среди разобщенных одиночек показательно влюбленная пара. Умело скрывая истинные чувства, разыгрывающая из себя саму безотказность Анфиса Баева идет по окраинной улице с горбоносым, кривоногим, паскудно ухмыляющимся и крепко обнимающую Анфису за талию Алексеем Сагдеевым. Они приближаются к аптеке.
Зайди для меня в аптеку, сказала Анфиса.
Ты что, на колесах? осведомился Сагдеев. Или по-обычному приболела?
Я попрошу тебя о неожиданном и для тебя неприятном. Купи мне геморроидальные свечи.
Чего купить?
Ради проверки твоего отношения, сказала Анфиса. Типа выяснения, будешь ли ты со мной и в радостях, и в горестях. В постели ты нашептывал мне немало такого обнадеживающего.
Геморроидальные свечи я никому не покупаю, заявил Сагдеев.
Не пойдешь?
Если только себя испытать. Удостовериться, что я и это потяну. По цене они отличаются? Я бы купил тебе самые роскошные.
Я скажу, какие, улыбнулась Анфиса.