Ты адски смышлен, пробурчала Нуйдина.
Отсюда и результат, сказал Олег. В целом по жизни несомненно мною желанный
У вас слова, у нас дела, промолвила Нуйдина. Вы сотрясаете воздух, а мы землю с крыши падая. Прибавляя сложностей к тому, что и без того не в склад и не лад. Всесильна судьба. Для нас с ним общая
На террасу выходит врач Щуховцов.
Ну и что же, доктор, как он там? вопросила у врача Светлана. Что показал осмотр?
У него деменция, ответил Шуховцов.
Господи Боже мой
Shame on you, доктор, процедил Аринин. Стыд на вас и позор! Кто вам эту полуграмотную женщину стращать позволил? Низко, доктор, низко слушайте, Светлана, меня. Деменция это слабоумие.
Всего-то? обрадовалась она.
Теперь она не причитает, промолвил Шуховцов.
Да Господи, подумаешь, хмыкнула Нуйдина. Он и до падения умом не поражал. Говорил-то он с вами, доктор, членораздельно?
От вблизи от смерти побывал, пробормотал Шуховцов. Применительно к оному я спросил у него, размышлял ли он хоть чуть-чуть о том, для чего он пришел в этот мир, и он внятно произнес: «киски». Я не смекнул, что он о бабах. Решил, что он, хлопнувшись, лишился рассудка, но он добавил: «бабьи киски», и я понял, что мозг у него не покорежен, а беден. Распроклятые полудурки у меня к ним давняя неприязнь.
А что вы скажете о посетителях? осведомился Макагонов. Они ему не возбраняются?
Поинтересуйтесь у его жены, пробубнил Шуховцов. Я бы к Алексею Константиновичу и мокрушника пустил. Напутственно по плечу постучав.
Я бы вас за это заклевала, процедила Нуйдина. Чем ни попадя бы вас мордовала
Чтобы вы не помешали мокрушнику, я бы потерпел, сказал Шуховцов.
И ей бы не вломили? спросил Аринин.
Мог бы и вмазать, кивнул Шуховцов. Кому из нас, мужчин, когда его лупит женщина, нокаутировать ее не захочется? Она меня охаживает, а мне ее приголубить стараться?
Мы бы с Олегом, пробормотал Макагонов, мы мы посоветуемся с Константинычем.
Макагонов, а за ним и Аринин, проходят в комнату, где на красном покрывале, сдвинув к переносице зрачки, в расстегнутой рубахе, с ладонью на бугристой груди, лежит Алексей Константинович Воскобойников.
Вот он Константиныч, прошептал Макагонов. Наш многодетный силач. Он и шатаясь, ногами, как конь, топает. Ты, Константиныч, больше с крыши не падай! Гляди, подражатели появятся.
У них моего хребта нет, пробормотал Воскобойников. Кто это с тобой?
Он москвич, сказал Макагонов.
Со «Скорой» что ли приехал?
Он со мной по деревне шляется. От того, что ему его любовница надоела.
Мне твоего товарища не понять, сказал Воскобойников. У него баба, а он с тобой наверно, баба у него несносная. Сварливые бабищи и в койке на чем надо не сосредотачиваются! Моя первая жена меня этим давила я от нее отгреб, без нервотрепки покумекал и в лоно семьи не возвратился.
У меня и жена, и любовница, женщины не ворчливые, сказал Аринин. Прямого повода к разрыву они мне не предоставляют.
У тебя, москвича, деньжищи, промолвил Воскобойников. Когда бабу содержат обильно, она свое нутро может и попридержать. Я такими средствами не обладаю.
Мне думалось, сказал Макагонов, что Светлана-то, он тебя не доводит.
Я ее избранник, кивнул Воскобойников. Дерьмо из-под меня выносить она будет, но позудеть она тоже мастерица. Твоя любовница на тебя не шипит?
Не припомню, ответил Аринин.
И не гавкает?
Я ей гавкну
А в постели она что выделывает? Что-то из того, что нравится не ей, а тебе, она совершает?
В постели мне с ней тепло.
Ну и летел бы к ней, сказал Воскобойников. Она в Москве осталась?
Она в вашей деревне.
И ты к ней не торопишься да. Она тебе реально надоела.
В ТЕМНОЙ комнатушке скучный Олег Аринин на кровати с Людмилой Клюгиной она в лифчике. Клюгина жаждет, чтобы ее приласкали.
Прослушай мое сердце, попросила она.
Необходимого прибора я не привез.
Он всегда с тобой. Прижмешься к груди ухом, потом туда руку когда-то это у нас проходило.
Мы и сегодня переспим.
Неэмоционально сказал. Волнения в голосе я не требую, но у тебя предвкушения ты не чувствуешь. Легли и как-то там совокупились? А если кто по ходу дела уснул, то дело житейское? Любовниц не для этого заводят.