Можно ли было этого избежать? Можно. Как избежали в девяносто первом и девяносто четвертом. Я не поддерживаю Эдуарда Лимонова, который говорит, что это наша война еще с 1991 года и надо воевать свои войны, а не уклоняться от них. Можно было избежать этой войны. Но для этого надо было меняться украинскому политическому истеблишменту: всему, начиная от президента и депутатов, и заканчивая украинской интеллигенцией и националистами. История постсоветской Украины это что угодно, но только не строительство страны. Это метания, перетягивание каната, месть кому-то за что-то, и самое главное попытки доказать. Доказать собственную самостоятельность, значимость, незалежность всем, и в первую очередь русским. Но доказывающий не прав, правый не доказывает, он просто знает, что он прав. Те, кто двадцать лет «будували краину» этого так и не поняли.
* * *
Для самостоятельного изучения
http://biblionet.com.ua/index.php/kraevedenie/donbass-rus-i-ukraina/donbass-v-period-perestrojki
Интердвижение и уроки Донбасса http://c-eho.info/politika/item/1826-interdvizhenie-i-uroki-donbassa
События 20132016 года. Люди Майдана
Страшные события на Украине были бы невозможны без сформировавшейся в стране особой прослойки людей, особого класса людей, которые при любой власти представляют собой взрывчатое вещество, и к строительству современной, демократической страны, нормального цивилизованного общества в принципе не способны. Зато эти люди способны породить и поддерживать нацизм как государственный строй и образ жизни общества что мы и видим. Опасность от этих людей, представляющих собой продукты распада одновременно украинской сельской и советской индустриальной культуры велика настолько, что без нейтрализации этого класса не только никакого движения вперед быть не может, но и Украина обречена к скатыванию на уровень самых нищих и примитивных африканских и азиатских стран только с атомными реакторами. И с соответствующими последствиями для всех соседей Украины.
Я приведу две цитаты из разных источников, чтобы было понятно, о чем я.
http://expert.ru/expert/2015/13/o-valentine-rasputine/
А что было после того, как затопили Матёру? Распутин через неполных десять лет досказал вполне определённо: потом был «Пожар». Эта жуткая повесть вышла уже не в разгар застоя, а на сломе эпох: как раз объявили гласность, но «Пожар» страшнее «Матёры» не тем, что в нём есть что-то, о чём давеча было нельзя говорить (нашего героя, кажется, цензура никогда особо не терзала). Просто он о следующей стадии разложения. Загорелся склад в большом леспромхозовском посёлке. Точно в такой, а может, именно в этот посёлок свезли жителей Матёры и прочих сгинувших деревень и тут они «застряли в ожидании, когда же последует команда двигаться дальше, и потому не пуская глубоко корни, не охорашиваясь и не обустраиваясь с прицелом на детей и внуков, а лишь бы лето перелетовать, а потом и зиму перезимовать». Горит склад хорошо, а тушат его плохо: неспоро, недружно; спасённое из огня растаскивают, вмешавшегося сторожа убивают. И до пожара, и на нём бесчинствуют «архаровцы», приезжие по оргнабору, сущие бандиты. Как же это вышло: «Сотни народу в поселке, а десяток захватил власть», спрашивает себя герой повести, Иван Петрович. И отвечает: «Люди разбрелись всяк по себе ещё раньше, и архаровцы лишь подобрали то, что валялось без употребления». Тут и не захочешь, увидишь и итог советской эпохи и неотвратимый прогноз на эпоху наступавшую.
В общем, по той же самой схеме события начали развиваться и на Украине. Украинские архаровцы не составляли, наверное, и пяти процентов ее населения, но в условиях, когда старое советское гражданское общество разрушено, а новое не создано, когда для немалого числа жителей Украины страна чужая, из которой «надо валить» готовые на все отморозки почти без сопротивления берут власть.
Отрывок второй из книги Аглаи Топоровой. Ярослав Мазурок выходец с Галичины, проживавший на птичьих правах в Киеве и совершивший убийство четверых человек.
Семья Ярослава Мазурка была типичной для бывших рабочих районов Киева, за годы независимости превратившихся в районы для таких вот семей: мало, но регулярно зарабатывающая жена, муж, который, то работает, хотя получает тоже совсем небольшие по столичным меркам деньги, то лежит перед телевизором или компьютером, подрастающий ребенок и никаких, в общем-то, надежд на улучшение жизни, ни в ближней, ни в дальней перспективах. И если женщины приспособились к такой жизни и научились сводить концы с концами, думая только о том, чтобы не стало хуже, то мужчины так и не смогли избавиться от мечты девяностых о быстром и легком обогащении.