В их проблемах всегда виноват кто угодно, кроме них самих. Зато прекрасно манипулируют и успешно могут имитировать желание что-то в себе менять, если им это выгодно. Они учатся изображать социальные эмоции, которых на самом деле не чувствуют. Социальные эмоции проистекают из эмпатии, способности сопереживать другим, и, благодаря этому, понимать их и устанавливать контакт, доверительные отношения.
У эмпатичных людей так хороша развита интуиция, что они могут в мельчайших деталях видеть эмоции других людей, как бы поймать чужую волну, настроиться на нее и почувствовать. Если же смотреть на эмоции только как на признаки состояния, в котором находится собеседник, читать эти признаки, но не разделять эмоционально, то просто хуже видно, не все и не совсем так. Как пишет Хаэр, психопаты «знают слова песни, но не знают мелодии». Тут эмоциональный интеллект теряется. Эмоциональный интеллект неразрывно связан с эмпатией и зеркальными нейронами.
С термином «психопатия» все очень сложно, как и вообще с терминами и классификациями в психологии, в которой вообще нет единого согласованного взгляда на психику и ее проблемы. Раньше «психопатиями» называли все расстройства личности, а потом термин «психопат» стали использовать для дисоциального расстройства и обозначения какого-то криминального поведения.
Как пишет Хаэр, не все преступники психопаты, и не все психопаты преступники. Создавая свой перечень признаков психопатии, он опирался на практическое психологическое исследование, которое проводил на заключенных, но, говорит о том, что если бы у него не было возможности проводить это исследование на заключённых, он бы отправился на Уолл Стрит. Психопатов много вне преступного мира в помогающих профессиях и везде, где есть деньги и власть. Их это привлекает.
Так что, идея о том, что психопат это обязательно или маньяк или еще какой-нибудь преступник, ошибочная. И, на сегодня, важным признаком любого расстройства личности является социальная дезадаптация. Когда у человека проблемы с тем, чтобы создавать связи с другими людьми, отношениями, а также с тем, чтобы как-то реализовываться и обеспечивать себя.
Все это социальный и эмоциональный интеллект, префронтальная кора. Импульсивность, неспособность справляться со своими эмоциями, так называемые эмоционально-волевые дефекты, тоже свойственны всем расстройствам личности. Так что, можно предположить, что проблемы с эмпатией, сложными нарративами и долгосрочным планированием, есть не только у психопатов в узкой трактовке этого термина (дисоциальное расстройство). Но и у психопатов в широком смысле то есть при любом расстройстве личности. За благополучие развития человека как личности видимо можно сказать спасибо префронтальной коре и ее зеркальным нейронам.
Убеждения и реальность. Карта не территория
Убеждение это устойчивое мнение, основанное на опыте. Убеждения способ обобщить полученный опыт. Так мы формируем свою картину мира. Так мозгу проще воспринимать реальность, не изучая каждый раз повторяющиеся или похожие ситуации, а относя их к уже знакомым нам категориям.
Когда мы видим размытые очертания, через мутное стекло, или тени в темноте, мы узнаем в них что-то знакомое. Мозг достраивает картину.
Или такой пример: вы знаете, что в игральной колоде карт пики черного цвета, а черви красного. При том, у них разные разные формы, но есть сходство по этому признаку. А цвета совсем не похожи. Когда вам быстро показывают карту, вы моментально распознаете ее, не вглядываясь заново в детали. И, если вдруг показать карты, на которых будут красные пики, и черные черви, то вы их можете перепутать.
Потому, что раньше привыкли, что пики черные, а черви красные, и, благодаря цвету, быстро и неосознаваемо, относите их к уже знакомой категории. Так уже сформированный опыт мешает нам получать новый. Но новый опыт может отличаться от того, что нам знакомо из прошлого, как в случае с картами.
Обобщение форма искажения исходной информации. Проще говоря, это способ создать себе иллюзии. Линза, через которую мы начинаем видеть мир вокруг, как если бы носили очки. Как линзы в очках фокусируют наше зрение определенным образом, так и обобщения, основанные на прошлом опыте, фокусируют наше внимание на сходствах с этим опытом. И чем больше эмоций вызывал у нас прошлый опыт, неприятных или приятных, чем интенсивнее были эти эмоции, тем больше мы бессознательно склонны за него держаться.