Берлин бомбили
Ну-у-у?!
Плохая погода мало дошло
А этих подбили
Мы сели к столу и, взгромоздив себе на колени свое «барахло», уткнулись взглядами в скатерть. Тотчас же к нам подплыла дебелая официантка с накрашенным ртом. Хлоп-хлоп! перед нами тарелочки с перловой кашей и сбоку, выпятив голые ребра, какая-то костлявая рыбешка.
Есть не хотелось. Давила усталость. Мы выпили отдаленно-сладкого чая, пахнувшего мочалкой, и поднялись.
Мерси!
Официантка проводила нас жалостливым взглядом.
Словно во сне мы вышли на улицу, сели в машину, приехали на аэродром. Погода улучшилась. По умытому небу плыли чередой редкие клочки облаков, и от них по земле, догоняя друг друга, бежали по-осеннему четкие тени.
В воздухе прогудел «ИЛ-4», сделал круг, выпустил шасси, приземлился и подрулил прямо к нам.
«За нами, догадался я. Кто там, интересно?»
Из самолета вылез и легко соскочил на землю невысокий, коренастый летчик. Я пригляделся: командир корпуса Логинов!
Сон продолжался. Он не очень удачно начался, но так сказочно кончается. Раз прилетел сам генерал, значит, действительно, наша посадка в Москве наделала много шуму.
Генерал усадил нас в самолет и привез домой. Мы снова оказались в столовой.
Стакан чуть-чуть разведенного спирта, отбивная с жареным картофелем, соленые огурчики. Огненная жидкость враз растеклась по жилам, снимая без остатка мучительную боль и страшную усталость. Душа покатилась в розовый рай. Передо мной сидел усердно работавший ножом и вилкой розовощекий, бодрый, помолодевший на сто лет Евсеев. И говорил он умные-умные вещи. Смешные. По стенам столовой порхали веселые солнечные зайчики, и в воздухе висела радость. Задание выполнено! Задание выполнено! Было так хорошо!»[5]
Какая там ответственность за посадку в Москве! Эти летчики Берлин бомбили. Генерал лично обеспечил им нормальное питание. А Сталин приказал выдать по две тысячи рублей каждому.
Повышенное внимание к материальному стимулированию тех, кто, по его мнению, был в данный момент особенно необходим в важном деле, Сталин проявлял и до начала войны. Необходимость подкрепить энтузиазм рублем он вполне понимал.
Вот какой эпизод приведен в воспоминаниях Главного маршала авиации Александра Голованова. Он, в ту пору шеф-пилот Аэрофлота, после финской войны предложил создать соединение в 100150 самолетов, способное выполнять особо важные задания в глубоком тылу противника при любых метеоусловиях. Сталину идея понравилась, и он решил для начала создать полк, способный решать такие задачи. Возглавить полк он предложил Голованову, не забыв при этом позаботиться о том, чтобы новое назначение не нанесло материального ущерба летчику:
« А теперь у меня к вам вопрос, подойдя, сказал Сталин. Сколько жалованья вы получаете?
Постановлением Совнаркома мне, как шеф-пилоту Аэрофлота, определеночетыре тысячи рублейв месяц, несколько озадаченно ответил я.
А сколько получает командир авиационного полка? спросил Сталин, обращаясь к наркому обороны Маршалу Советского Союза Тимошенко.
У нас такого оклада и нарком не получает. Командир полка получает у настысячу шестьсот рублей, ответил маршал Тимошенко.
Стало тихо.
А сколько же вы вообще зарабатываете? спросил Сталин. Разговор принимал неприятный для меня оборот.
Товарищ Сталин, я за деньгами не гонялся и не гонюсь. Положено тысячу шестьсот рублей буду получать такой оклад.
А все-таки, сколько вы зарабатываете?
Много, ответил я несколько повышенным тоном и умолк.
Мне было неприятно и обидно, что столь хорошо начавшийся разговор об организации полка вдруг переключился на меркантильные, второстепенные, как я считал, вопросы.
Я почувствовал, что мой ответ воспринят присутствующими неблагожелательно. Сталин ходил молча, покуривая трубку. Поравнявшись со мной, он остановился и спокойно сказал:
Ну вот что, вы, как командир полка, будете находиться на казенных харчах, вас будут задаром обувать и одевать, у вас будет казенная квартира. При всем этом, видимо, целесообразно оставить вам получаемое жалованье. Зачем обижать человека, если он идет на ответственную, серьезную работу? Как, товарищи? обратился он к присутствующим.