Клуб был закрыт. Никаких признаков жизни не наблюдалось. Пришлось тащиться к служебному входу — чемодан был тяжелый, так что тащилась я долго и нудно. Я позвонила. Мне открыла какая-то странная женщина, с розовыми волосами.
— Здравствуйте. Я Оушен.
— Нет, ты не Оушен.
— Я буду у вас работать.
— Нет, не будешь.
И тут я взбесилась. Мои долги неумолимо росли, как какая-нибудь параллельная вселенная. Чтобы купить билет на самолет, я продала свой компьютер — единственное, что у меня было ценного. Меня домогались какие-то престарелые жизнелюбы, помешанные на сексе. Я приехала в чужой город и стою тут под дверью с тяжеленным чемоданом. Удивительно, как у меня еще руки не оторвались. Я протиснулась мимо придурочной тетки-привратницы, оттеснив ее чемоданом, и отправилась на поиски самого главного босса.
В офисе за огромным столом сидел пузатый крепыш с безупречно ухоженной бородкой.
— Вы Хорхе? — спросила я.
— Нету здесь никакого Хорхе, — пробурчала у меня за спиной женщина с розовыми волосами.
Хорхе поднялся из-за стола и выглянул в коридор.
— Ага.
Хорхе был совсем не похож на хозяина ночного клуба. Во-первых, он был совсем молодой, старше меня года на два, не больше. И в нем было что-то такое… необыкновенное. Только потом, через несколько лет, я наконец поняла, что именно. Не его непробиваемое спокойствие — прежде чем что-то сказать, на испанском ли, на английском, он неизменно выдерживал долгую паузу (мне он всегда напоминал тормознутую черепаху, накачавшуюся наркотой седативного действия). И не его двухцветный костюм с вышивкой-аппликацией — единственное, что в нем было «ночеклубного». Он был счастлив. Счастлив не потому, что ему удалось заработать денег, и не потому, что ему сообщили хорошие новости, и не потому, что он только что заглотил марочку экстази. Он был… просто счастлив. По жизни. Я до сих пор тихо радуюсь, когда вспоминаю Хорхе. У меня сразу же поднимается настроение.
— Ты, наверное, голодная, — сказал он и открыл какую-то неприметную дверь в дальнем конце кабинета. За дверью обнаружилась громадная кухня, где суетился целый отряд поваров в белых фартуках и колпаках. Когда мы проходили мимо, они здоровались с Хорхе хоть и наскоро, но уважительно. Из кухни был выход в ресторан, и Хорхе всегда пользовался этим выходом — или входом, с какой стороны посмотреть, — когда собирался поесть. Он объяснил, что эти два заведения — клуб и ресторан — очень даже неплохо «подкармливают» друг друга. После представления посетители клуба частенько заходят поесть в ресторан, а посетители ресторана по окончании трапезы часто заходят в клуб посмотреть представление. Вот такие взаимные завлекалочки.
Ресторан мне понравился. Готовили там очень вкусно, и Хорхе явно не экономил на хороших винах. По прошествии первого получаса нашего с ним знакомства я уже не сомневалась, что он — самый лучший на свете босс и что я хочу за него замуж. Наверное, это все потому, что все было как-то уж слишком волшебно: чересчур «чересчуристо». Почему Гера не ест икру? Потому что больше не может. А у тебя во рту до сих пор держится привкус дешевенькой жрачки, почти непригодной в пищу.
Я спросила у Хорхе про мою работу, потому что мне все-таки было волнительно и даже слегка страшновато, но Хорхе только небрежно махнул рукой.
— Да там все просто. Ты только не бойся наших рабов. Это я сразу всех новеньких предупреждаю: они у нас мирные, но все равно надо их остерегаться.
Как-то так повелось, что при клубе всегда проживало несколько маловменяемых мазохистов, которым нравилось раболепствовать и пресмыкаться перед жрицами Священной Койки.