Тарушанский. Виноват, извиняюсь, вылетели у меня правила конспирации что такое, вы чем-то расстроены?
Серпеин. Рассчитывал без компании вас застать.
Тарушанский. О контингенте вы не беспокойтесь. Никто не побежит вас красным сдавать.
Серпеин. Перед советской республикой я абсолютно чист. Матросская форма не грабежом мною добыта.
Тарушанский. Да ребенку понятно купили на барахолке, честную цену дали у матроса приобрели?
Серпеин. Через вторые руки. У женщины, не захотевшей вдаваться, откуда у нее данный комплект.
Прядилов. Я бы с нажимом ее поспрашивал. Если с трупа сняла неприятно, но рядом с настоящей опасностью ерунда. На бескозырке у вас «Смелый» написано.
Серпеин. Крейсер «Смелый». Доблестный революционный корабль.
Прядилов. Сведения у вас, естественно, верные.
Серпеин. Вы не мутите, а по существу. Какие сведения?
Прядилов. О преданности команды крейсера «Смелый» делу мировой революции. Мятежи на кораблях, знаете, происходят. Комиссары живыми и мертвыми за борт летят. Живыми только в мешках.
Тарушанский. Команда подняла бунт, а у него бескозырка
Прядилов. Выдающая принадлежность к бунтовщикам.
Тарушанский. Он не в курсе, а красные газеты галдят о нескольких ускользнувших от правосудия матросах
Прядилов. Хватать их на улицах призывают.
Тарушанский. Сколько нам отпущено под небом шататься, один бог ведает, но вы, Арсений Валентинович, разгуливая в сомнительной бескозырке, жизнь, возможно, себе укорачиваете.
Серпеин. За порог вашего дома я выйду уже без нее
Зинягин. Без головного убора пойдете?
Серпеин. А к чему мне голову прикрывать, не зима на дворе.
Зинягин. Матрос без головного убора не матрос. И староваты вы для матроса. Бескозырка ваш возраст ворует, а без нее вы будто командующий флотом в матросской форме.
Алтуфин. Командующий, шестую неделю довольствие матросам не выдающий.
Зинягин. Нарядился обычным матросиком и тех же матросиков обжирает! Вы немного поголодайте, а я себе пока юсуповское состояние сколочу!
Прядилов. За поведение, несоответствующее званию командира революционного флота
Зинягин. Расстрел! Восемь пуль в голову!
Чиркулева. Столь плотно бывшим крестьянам не положить.
Зинягин. Они на стрельбище занимаются. Вчера винтовку держать не умел, а сегодня грушу с сорока шагов размолотишь. Грушу крайне мелкую. Дичок! Ваша голова, уважаемый, покрупней ее будет.
Серпеин. Я, господин сосед, у вас переоденусь из своих вещей вы мне что не жалко. В матросской форме, как за железной броней, я себя ощущал!
Тарушанский. Носите ее дальше.
Серпеин. Предубеждение во мне поселили. Моя форма, благодетельница моя равноапостольная чтобы ее подлатать, обращаться с иголкой я научился. На камне вдали от глаз сяду и зашиваю. До того в нее поверил, что в город, откуда сбежал, заявиться осмелился. У родного дома позволил себе ходить.
Тарушанский. В вашей квартире кто-то живет.
Серпеин. Желаю им на наших кроватях потягиваться и наслаждаться.
Тарушанский. С семьей-то вашей что? В порядке?
Серпеин. Жена не пережила дочерей за границу сумел переправить. Россия образумится, и они приедут.
Прядилов. Луч надежды видеть вы соизволили? Оптимистичные картинки ваш мозг создает? Опомнившийся народ Ленина в Неве топит?
Серпеин. Недовольство по всей стране бьет ключом
Прядилов. Раздавят коммунисты контрреволюцию. Энергии у них вагон. Оружия целый поезд.
Чиркулева. Бронепоезд Троцкого
Тарушанский. Мимо нашей станции, может, проедет.
Прядилов. Помашите ему флажком. В барабан постучите.
Тарушанский. Мой барабан вас раздражает меняю его на гранату.
Прядилов. И ваше психическое нездоровье в швырянии гранатой будет проявлено. Бейте в барабан, так оно меньше опасности представляет.
Тарушанский. К барабану, вы видите, я не притрагиваюсь.
Прядилов. Выздоровели?
Тарушанский. Некогда нам болеть, новую жизнь строить нужно!
Прядилов. До выздоровления вам идти и идти
Тарушанский. Поспешных выводов вы не делайте. Арсений Валентинович матросские песни пел, а для вписывания в действительность большевистские лозунги выкрикивать стану. Митингов сейчас, как крестных ходов когда-то, вот и попрошу слова. За старого интеллигентного большевика, даст бог, сойду. К обязательной трудовой повинности вас, Арсений Валентинович, еще не привлекали? Матросы от нее освобождены?