Просидели мы под столом минут десять-пятнадцать и вылезли оттуда полные решимости уволиться из этого вертепа сразу вдвоем. Конечно, сначала мы наладили рабочую обстановку в операционном зале, написали потом каждый заявление и пошли к Горынычу.
11:20
Буря вокруг электронной очереди утихла, Руслан Васильевич был на лицо уже не так страшен, волосы на его голове немного улеглись, все говорило о подходящем случае для беседы. Стучимся и сразу входим, так как это было позволительно, молча вдвоем с Машей сели за стол перед начальником и вздохнули. Маша рискнула:
Мы поговорить пришли!
Горыныч поднял взгляд, но Маша осталась Машей, а не рассыпалась как песочная кукла:
Чего?!
Тут лучше было продолжить мне, для моей заместительницы уже и этого достаточно:
Мы заявления принесли.
Я протянула ему свое заявление и потом сразу Машкино, так как ее руки тряслись так, что были не в состоянии сами протянуть лист приговора. Начальник с невозмутимым, ничего не выражающим лицом прочитал наши заявления на лучшую жизнь, а потом случилось страшное. Медленно поднимаясь из-за стола всем своим метр девяносто один, отчего начинался сквозняк, он начал часто дышать, раздувая ноздри, а когда руки его взметнулись вверх, и мы уже начали читать молитву, он со злостью начал рвать наши писанины и орать уже нам вслед:
Пошли вон отсюда! Чтоб я вас сегодня больше не видел! Дуры!
12:10
Начальник службы инкассации Сергей Ш. через внутренние коридоры кассового сектора прибежал с озабоченным выражением лица, глядя в глаза мне загадочно заговорил:
Геннадьевна, ты мне очень нужна! Понимаешь, именно сейчас и именно очень! То есть у тебя нет времени задуматься или делегировать, просто пойдем в мой кабинет, потому что мне нужна твоя помощь.