Вековые деревья отступили от Днепра. Все сколько-либо удобные места по берегам были распахан. Сев завершился, и только кое-где можно было увидеть согбенного смерда, бредущего за бороной. По словам кривичей, земля здесь была гораздо плодороднее, чем в их родных краях. Но одна беда сменяла другую. На жирном черноземе безудержно тянулись вверх сорняки, забивавшие рожь и все посаженное рукой человека. Полянам приходилось прежде всего выжигать огнем сорную траву, выдирать ее корни и лишь после такой подготовки засевать. Время от времени на глаза Харальда попадалось почерневшее поле, как будто выжженное огненным мечом великана Сурта.
По Днепру плыли длинные плоты из бревен, нарубленных зимой в верховьях реки. Связанные попарно плыли грубо выдолбленные дубы, которым предстояло превратиться в стройные ладьи. Их обгоняли груженные суда всех видов и размеров, часть их повернула в Десну, чтобы плыть в Чернигов, но большинство ладей и почти все плоты продолжили плавание по Днепру. Показалась крепость Любеч. В крепости сидели княжие мужи. Они радушно приветствовали гостей, но не могли уделить им много времени, так как готовили к отправке в Хольмгард меха, собранные зимой во время полюдья в землях дреговичей и северян. Они оценивали пушнину и без зазрения совести откладывали лучшие меха для себя. Покидая Любеч, исландец Халльдор завистливо вздохнул:
Они пользуются добром конунга как своим собственным.
Легко присваивать добро конунга, когда он живет в Хольмгарде, заметил Харальд. Однако им придется умерить свою алчность, если конунг Ярицлейв все же решит перебраться в Кэнугард.
Не успели они обсудить нечистых на руку княжих мужей, как перед их глазами открылся Кэнугард, раскинувшийся на высоких холмах. По уверениям кривичей, город был назван по имени перевозчика Кия.
Тем глаголеху: «На перевоз на Киев». Мы, кривичи, ведем род от князя Крива, а поляне от простого перевозчика, смерда, злорадствовали братья.
Если бы их услышал кто-то из киевлянин, он разразился бы площадной бранью, укоряя кривичей в глупости. Поляне утверждают, что Кий и его братья были мужами мудрыми и смысленными. Кий ходил к Царьграду и там, якоже сказывают, принял великую честь от греческого царя. А ежели он был бы простой перевозчик, якоже сказывают несведующие люди, то не принимал бы его греческий царь. Сравнивая Хольмгард и Кэнугард, норманн не знал, какому из них следовало отдать предпочтение. Хольмгард был гораздо ближе к Северным Странам и вел обширную торговлю со многими славными торговыми городами. Кэнугард имел прочные связи с Землей Греков и иными странами.
По размерам два города не уступали друг другу. Хольмгард с его деревянными мостовыми и стоками для нечистот воды был чище и удобнее для жизни, Кэнугард отличался красотой и удобством месторасположения. Ни одна ладья с товаром не могла проплыть незамеченной мимо высоких холмов, по которым тянулся земляной вал сo сторожевыми башнями. Харальд слышал, что на город часто нападали кочевники, и близость со степью говорила не в пользу Кэнугарда. Зато киевляне привыкли к покорности, тогда как новгородцы славились вольными нравами и изливали свое недовольство, собираясь на буйное вече. Харальд думал, что перед Ярицлейвом Мудрым стоял трудный выбор. С другой стороны, не всякий конунг имел в своих землях два великолепных града.
Сойдя берег, норманн попрощался с братьями-кривичами. Он хотел дать им одну монету с выбитой по кругу надписью «Се Ярославово серебро», но рука сама зацепила несколько серебряников. Харальду показалось недостойным скупиться, и он швырнул блестящие монеты на песок. Братья поначалу подумали, что молодой князь невзначай обронил серебро. Они бросились поднимать серебряники и с поклонами поднесли их норманну на своих заскорузлых ладонях. Услышав, что серебряники предназначены им в награду, они, едва веря своим ушам, пали на колени и возблагодарили щедрость молодого князя. Харальд решил дать добрый совет бедным людям.
Бонды, внесите задаток за добрый корабль, пусть даже не новый, и отправляйтесь на нем викинговать, дабы с честью сложить головы в чужих краях.
Кривичи беспрестанно кланялись и в один голос восклицали.
Князь! Милостивец! Все сделаем, как ты велишь! Сеять нынче не будем, купим ржи, наварим пива. Голожопицу не забудем отведать. Отдохнем от трудов, небось заслужили!
Не слушая их благодарностей, Харальд зашагал длинными ногами по песчаному берегу. Исландец Халльдор едва нагнал его. Он редко говорил, но сейчас не мог сдержаться. Косясь на мешок, висевший на поясе норманна и позвякивающий при каждом шаге, он проворчал: