Эрилл не по-девичьи резко помянула в очередной раз мэра и городские власти за их самонадеянную тупость: с чего они решили, что город сможет выстоять? Тут Эрилл прокляла судьбу, забросившую бродячую цирковую труппу в обреченную Гильеру. Подлый рок можно было проклинать бесконечно, и девушка отдельно обложила отборной руганью собственную участь мима в бродячем цирке.
За свои неполные двадцать лет Эрилл много поездила и повидала всякое, поэтому сейчас она ясно сознавала, что любоваться этим миром осталось недолго. Жизнь научила ее чувствовать опасность и безошибочно угадывать, когда хвататься за нож, а когда молить о пощаде. Видимо, подобной закалки не хватало отцам города.
Когда-то давно родители, которых Эрилл помнила весьма смутно, продали ее в один из борделей Ингольди. Оттуда девочка убежала при первой же возможности и была обнаружена в одном из фургонов с поклажей какого-то странствующего цирка. Хозяин увеселительного заведения, не испытывавший никаких симпатий к властям Ингольди и не желавший передавать им на рассмотрение судьбу забитого ребенка, похожего на звереныша, решил не выдавать беглянку. Впрочем, за свой добрый поступок он взял самую высокую плату. В его труппе был единый для всех закон: каждый должен отрабатывать свою еду, кров, да еще и на реквизит требовалось. Скидок хозяин не делал, и Эрилл пришлось учиться цирковому мастерству в перерывах между выполнением самой тяжелой работы по хозяйству. В общем, она не очень переживала, когда кто-то подложил спящему хозяину ядовитую змею в сапог. Оставшаяся без кнута труппа быстро распалась, и Эрилл пошла по жизни своей дорогой.
Она была стройной, сильной и ловкой. Тренированная мускулатура акробатки придавала внешности девушки обманчивое ощущение хрупкости. Волевой подбородок, полные губы, прямой нос, большие глаза — все это идеально подходило для ее работы. Такое лицо оставалось выразительным даже под безликими белилами клоунской маски. Золотистые волосы, спадающие локонами на плечи, и зеленые глаза удачно дополнял змеиный камень крупных серег.
Из того же зеленовато-желтого камня была выточена и трубка, раскурив которую Эрилл вдыхала опиумный дым. Выпустив несколько колец, она оглядела трубку. Оставалось всего несколько затяжек. Купить еще вряд ли удастся. Скорее всего, эта трубка станет для нее последней.
— Лучше бы не обкуриваться до потери сознания, — заметила Боури, гадалка, присоединившаяся к Эрилл на ее наблюдательном посту. — Если сатакийцы пойдут на штурм, можно будет попытаться уйти из города, пока идет вся эта заваруха.
— Не стоит обманывать себя, Боури, — отмахнулась Эрилл. — Сатакийцы возьмут город сразу — это факт. А затем перережут здесь всех до единого, чтобы другим неповадно было драться. Чертовы аристократишки! — добавила она, имея в виду власти Гильеры.
Боури пожала плечами:
— Пока человек жив, есть на что надеяться.
— Иди ты со своими надеждами… Боури достала из мешочка на поясе маленькую шкатулку черного дерева.
— А ну-ка посмотрим, на что ты надеешься, — предложила она, залихватски тасуя извлеченную из шкатулки колоду карт.
Эрилл протянула было руку, но остановилась:
— Да ну их, эти предсказания. Будь что будет. Иди поморочь голову кому-нибудь другому. Я думаю, сегодня многие готовы порядком заплатить за твои байки. А я не хочу знать о том, что случится.
— Да ладно тебе, выбери три карты, и все, — чуть обиженно пробубнила Боури.
Эрилл, лишь бы отвязаться, сняла три верхние карты с подставленной ей колоды и отвернулась.
Внимательно поглядев на выбранные карты, Боури вдруг изменилась в лице и поспешила убрать колоду в шкатулку.
— Ну, что там у тебя? — словно невзначай поинтересовалась Эрилл.
— Ты, подруга, видать, слишком обкурилась, — буркнула гадалка. — Даже карты выбрать толком не можешь.