Мать-перемать, чуть слышно произнёс он, посмотрев в нашу сторону, возьми пока что со стола перечень цен с высококачественными продуктами собственного производства и козлёночку своему покажи, приобрети ему чуть-чуть, устрой праздничек. Он снова вперился в шлюху. Тише жопой крути, до вечера ещё далеко, лицо попроще сделай. Кто у тебя сменщица?
Наташка, зайчиха, коротко ответила гулящая.
А, это та у которой из жопы постоянно что-то торчит? То хвост, то железяки какие-то. Ну, она, кстати, получше тебя будет.
От саднящих слов, она расстроилась и наморщилась, но непринуждённые движения стали бодрее и любопытнее. Когда-то проститутки стояли тайно, по ночам в специально отведённых для этого точках, но с назначением главой управления Писькососова всё круто изменилось. На каждом столбе стали клеить фотографии гулящих и единый номер для заказа «ноль-два». Такая же ситуация случилась и с веществами. Поначалу это многим пришлось не по вкусу, но голые руки не могли противостоять заряженному автомату и тем, кто властвует над законом, всё притёрлось и устаканилось. Больше половины женского населения трудилось потаскухами в милиции. В одно время мы уговаривали пойти туда трудиться маму, но ей не хотелось, так как нужно было идти очень далеко и ходить на заказы по квартирам. Ей нравилась более безмятежная деятельность. Господь говорил: «Шлюха вот настоящая женщина, достойная царствия небесного и бессмертной жизни, ибо не принадлежит никому и ложиться под всякого мужа, не жалея лона и тела своего, даря подлинную Любовь в божественном совокуплении через щели свои, заплёванные щедро любовниками». Денег у нас едва хватало на скромную еду, так что о веществах и гулящих не могло быть и речи.
Мама ради приличия почитала перечень цен. Краем глаза углядел самые дорогие позиции: зверобой, пустырник, сок алоэ, ещё что-то на иностранном языке. Я совсем не знал, что это такое и почему всё это имело такую непомерную стоимость, равную папиной зарплате за год.
Ну что, купите что-нибудь? спросил он, с хорошей скидкой, всё свежее, наши сотрудники всё сами фасуют, вес с точностью до сотых.
Вы знаете, товарищ
Капитан! резко добавил он.
Мы люди простые, говорила мама, как можно более милым тоном, я вкалываю в детском садике, муж на железной дороге. Едва на харчи хватает, одежду раз в год покупаем.
Ты ещё расплачься тут. Он нажал на кнопку и музыка смолкла. В детском саду работаешь, а вырастила такого уголовника, нет денег идите в бизнес, что непонятного? А мы крышанём. Он замолчал и задумался, повисла неловкая пауза. Встаньте, подойдите ближе и повторяйте движения, как у моей дежурной проститутки.
Мама покорилась, вновь заиграла музыка, на этот раз неторопливая, какая-то своеобразно пространственная и с эхом, женский голос на иностранном языке пел очень славный мотив. Мерно стучал барабан. Мать, рдея и беспрестанно поправляя наряд, стеснённо повторяла движения. Вместо привычных обоев с цветочками стены кабинета усеивали героические портреты бессменного презерзидента, которого любили все от мала до велика, потому что он был главным героем телевизора. Он всё умел, ничего не боялся и помогал нескольким счастливчикам, которым повезло до него дозвониться раз в год.
Ну, всё, достаточно, вы произвели на меня чуток впечатления. Ну, пройдёмте же, женщина, со мной в отдельный кабинет. Он усилил громкость музыки, резко встал, открыл дверь в другое помещение и поманил матушку. Нам надо наедине обсудить грязный поступок вашего сына и принять справедливое решение о наказании. Точнее, всё будет зависеть от вас и ваших талантов.
Мама опрометью последовала за ним, дверь захлопнулась, раздался оглушительный звон запирания. Я остался один на один с девкой. Она тут же присела и устало прильнула спиной к шесту, расслабив тело.
А ты красавчик! грубым, прожжённым чем-то блеющим голосом промолвила она.
Правда? обрадовался я, я тоже так считаю, хотя часто сомневаюсь!
Ты далеко пойдёшь! Подойди поближе, парниша, я тебя хоть пощупаю.
Меня могут трогать только мужчины, которые меня привлекают, неожиданно разоткровенничался я, опьянённый проникающей в самые глубины слуха музыки, ещё мама с папой.
Ого, мужчины, такой серьёзный уже! Ути-пути какой! проронила она и дерзко оттянула тонкие трусики, оголив всё, что имелось между точёных ног.