Их предводитель был единственным, у кого был шлем и подобие доспехов, остальные были одеты только в обшитые металлическими полосами кожаные куртки и тяжелые сапоги. Ким удивился тому, как мало больги этого времени имеют общего с боевыми машинами, с которыми он сталкивался в «свое» время в Эльдерланде. В другой одежде, в другой обстановке эти существа лишь незначительно отличались бы от него самого. Даже матово-коричневая кожа мужчин-больгов была похожа на ту, что он видел у людей с юга, с которыми вместе учился.
Только блеск тупых глаз, взгляды, в которых отсутствовала мысль, выдавали, что это не люди. В их глазах можно было прочитать только волю их темного господина.
Или же нет? Ким вспомнил о Горбаце и внезапно усомнился. Относительно существ, следовавших за больгами, всякое сомнение исключалось. Это были обычные люди.
Большинство из них было одето в холщовые рубахи, более или менее оборванные. Многие шли босиком, некоторые в грубых сандалиях. Часть людей была закована в железо, для других необходимости в этом не было. Некоторые попарно, как волы, были впряжены в повозки, они тянули тяжелые телеги с окованными железом колесами, с визгом катившиеся по неровной дороге. Фургоны были загружены провиантом и каким-то снаряжением. Когда колеса попадали в ямы на дороге или натыкались на камни, свистели кнуты надсмотрщиков-больгов, и люди-волы с удвоенным напряжением тащили повозки, а остальные помогали им, насколько позволяли их силы.
С силами дело обстояло не особенно хорошо. Все составляющие печальную процессию рабов были осунувшимися и худыми и с большими усилиями вообще держались на ногах. Вот и последний фургон прогромыхал мимо укрытия.
– Мы должны… – прошептал Ким.
– Тсс! – зашипел Фабиан.
Однако поздно.
Один из надсмотрщиков, замыкавших колонну, оглянулся. Его правый глаз был обезображен отвратительным шрамом, и левый, судя по всему, не особенно хорошо видел, ибо он не понял, что эти двое не относятся к числу рабов.
– Встать, ленивый сброд! – Его кнут просвистел в миллиметре от Фабиана. – Не прикидывайтесь! Марш! Вперед!
– Пойдем скорее, – сказал Ким, – пока нас не заметили другие больги.
Колонна внезапно остановилась. Колесо одного фургона застряло между камнями. Ким подскочил и ухватился за спицу, а Фабиан стал его подталкивать. Фургон подпрыгнул и покатился дальше.
Сзади подошли больги-надсмотрщики, однако Фабиан подталкивал фургон и использовал его как прикрытие. Ким не поднимал глаз. Согнувшись, он смешался с людьми, которые, тяжело ступая, шли за последними фургонами.
– Вперед, сброд!
Раздался щелчок кнута.
Теперь они двигались в направлении Зарактрора, хотели того или нет. Ким следил только за своими ногами, чтобы не споткнуться. Только теперь он вдруг заметил, как устал. Он сжал зубы и сделал усилие, чтобы ни о чем не думать, а только делать шаг за шагом. Жажда опять сделалась ощутимой. Он так давно пил, да и это была лишь какая-то пара пригоршней воды. Во рту было сухо, и пыль, поднимаемая колесами телег и ногами идущих впереди, как свинец, ложилась в легкие. И не было надежды на то, чтобы незаметно отсюда выбраться. Он должен ждать, когда представится для этого возможность. Фабиан непременно что-нибудь придумает. А если нет…
От своей смутной дремы он очнулся, только когда кто-то окликнул его:
– Ты? Я думала, ты мертв!
Он повернул голову. Это лицо было ему знакомо, бледное юное лицо со впалыми щеками и глубоко запавшими глазами, окруженное свисающими прядями пшенично-белых волос.
– Яди?
Это была девочка, с которой он познакомился в Черной крепости.
– Х-х-х… – Голос отказывал ему. – Нет ли у тебя чего-нибудь попить?
Она внимательно посмотрела на него, затем развязала пояс и протянула ему кожаную фляжку. Он жадно приник к ней губами.