Месяц импримис – первый по календарю людей, но третий по нашему, и его мы называем «весенник», – пояснил Ким.
– Но первый день месяца весенника, это ведь уже через четырнадцать дней, – сказала госпожа Мета.
– Подождите, здесь еще что-то написано, – заметил Ким.
Размашистый почерк, несомненно, принадлежал кому-то другому. Ким нахмурил лоб.
– Я не могу это прочесть, – произнес он. – Письмо так замусолено, дорогой Марти, а чернила расплылись так, что ничего не понять.
– Но все же это – приглашение на коронацию в Великий Ауреолис! – сказал Март Кройхауф, словно оправдываясь.
Ким удивленно поднял брови:
– Я не думаю, что господину Фабиану во время этой церемонии понадобится наша помощь.
– Но с какой стати вообще будет проходить коронация? – поинтересовалась госпожа Металюна. – Я думала, что господин Фабиан уже давно император!
– Император, да, – согласился Ким, так как не мог противоречить историческому ходу вещей. – Провозглашен на поле битвы. Со времен Хальмонда, в течение тысячи лет, ни с кем такого больше не случалось. Но по старинной традиции коронация бывает в первый день года. Фабиан может уже править, но лишь после коронации он станет в глазах Божественной Четы повелителем народов Среднеземья, – объяснил Ким.
– И поэтому очень важно, чтобы кто-то из фольков принял участие в этой церемонии, – сделал еще одну попытку Март Кройхауф. – И это должен быть ты.
– Но почему же именно я? – усомнился Ким.
– Ты не хочешь, по крайней мере, созвать Совет?
– Каким образом? – спросил Ким и начал перечислять: – Помещик Родерих пока еще несовершеннолетний, а жрицы, госпожи Марины, сейчас здесь нет. Что же касается бургомистра, то он будет выбран только через два месяца, к майским праздникам… – При этом он бросил взгляд на торговца, как бы говоря: «Погоди, дружок».
Мартин Кройхауф развел руки:
– Я бы согласился. В качестве официального представителя Эльдерланда… – Потом его лицо стало серьезным, и он продолжал: – Но без меня здесь не обойтись. Даже если враг изгнан, опасность голода еще существует. Только когда посаженное семя принесет плоды, мы сможем облегченно вздохнуть. Еще нам надо принять помощь, которая придет из Империи, и кто-то должен ее распределить. Будут выборы или не будут, все равно в настоящем положении дел им нужен такой, как я, который стоял бы во главе городского управления и мог навести порядок. А кроме того… – Он не договорил.
– Что «кроме того»? – переспросила госпожа Мета в ожидании новости, которой она потом сможет поделиться с городским рынком.
И Ким, будучи фольком, прекрасно понимал, что Кройхауф должен сейчас сказать что-то важное.
– Было что-то еще? – поинтересовался он.
– М-да, – замялся торговец, при этом на щеках у него выступил румянец, причиной которого было не только смущение. – Знаешь, Ким, после того как мой сын Каролус так разочаровал меня…
– Каролус?
– Да, Карло! Ты же его знаешь. Так вот… Мы даже и не смели мечтать об этом, но моя жена ждет ребенка. Если будет мальчик, я назову его Алексисом, а если девочка, тогда посмотрим.
– Это хорошая новость! – сказал Ким, протянув ему руку.
Госпожа Мета поспешила согласиться.
– Мои сердечные поздравления! – воскликнула она.
Глаза ее загорелись от мысли, что завтра она обо всем этом расскажет на рынке.
– Но теперь ты должен торопиться, Марти. Будущую мать нельзя надолго оставлять одну.
Прежде чем будущий отец успел опомниться, он был уже вежливо препровожден к двери. Но на ходу он обернулся:
– Может, ты все-таки поедешь, Ким?
Ким пожал плечами:
– Времени все равно слишком мало. Понадобилось бы два дня быстрой ходьбы, чтобы дойти до первого поста Имперского легиона – того, что в болотах.