Чургонцев. А живодер? Отбивался?
Погребной. Нет.
Гамашев. Кричал?
Погребной. Молчал. С первого же удара повалился и прочие принимал уже в новом для себя статусе распластавшегося молчуна.
Гамашев. Подмоги ему не было? Живодеры разве ездят по одиночке?
Погребной. Из кабины выскочил и второй.
Гамашев. Он и его дубинкой?
Погребной. Ногами. Потеряв руку, он уделял ногам повышенное внимание кун-фу изучил или что рукой он пивную бутылку подбрасывал, а ногой ее перерубал. Дубинку он носил лишь формально.
Гамашев. Он состоявшийся мужик. Собак-то выпустил?
Погребной. А ты думаешь, почему он отчаялся? Потому что кого-то избил?
Гамашев. Мне представляется, он разочаровался от того, что эту группу собак он освободил, но других-то не спасти, и в масштабе повсеместной ловли его усилия тщетны. Нащупывание ответа у меня не задалось?
Погребной. Все возможные варианты ты не продумал.
Гамашев. И что же я упустил?
Погребной. Покусывание.
Гамашев. Выпущенные им собаки его искусали?
Погребной. Вывалились взвинченной гурьбой и с лаем накинулись. Защищался он интенсивно, разорвать себя не дал, но ты только вдумайся, как ему было досадно.
Гамашев. Даже в голову не укладывается.
Чургонцев. О его злоключениях ты откуда узнал?
Погребной. Он троюродный брат моей матери. Об обстоятельствах, что предшествовали его отчаянию, он прошипел мне в среду, когда я журналы ему завозил.
Чургонцев. Собачек он, понятно, возненавидел.
Погребной. Он шипел не поэтому. У него проблемы с горлом доктор вообще запретил ему разговаривать, но со мной он перемолвился. Горло у него не замотано. Если бы собака его прокусила, я бы это увидел. Чрезмерно распереживался и навалилось журналы я отвез ему автомобильные. Книг у него нет, а при вынужденном перерыве в трудовой деятельности чего-нибудь почитать неплохо. Я эти журналы от сердца не оторвал надоели они мне. Смотрю на крутые тачки, смотрю, но у меня-то самого такой роскоши никогда не будет.
Чургонцев. Насчет никогда ты повремени. Резкий материальный прорыв мы с тобой еще сделаем!
Погребной. В ближайшее время он категорически не предполагается.
Чургонцев. А в надлежащее? В то, которое придет, которое наступит, мы старались, мы вкалывали, и наше время настало!
Погребной. Сказка про серого бычка. Другое название этой сказки американская мечта.
Чургонцев. Подлейшая выдумка для поддержания энтузиазма у рабов она и у нас в компании прижилась.
Гамашев. Касательно рабства ты говоришь понаслышке. Поработав в моем цеху, ты бы уразумел его непосредственно, и от твоей язвительности бы избавился. Двенадцатичасовой рабочий день в непроветриваемом помещении тебя бы из нее вывел. Дисциплина жесточайшая, перекуры недопустимы, я, как надсмотрщик, прохаживаюсь и приглядываюсь увижу на чьем-то лице какое-то чувство и сразу же скажу, что работе вы отдаетесь не полностью, никаких выражений лица, помимо напряженно отсутствующего, у вас быть не должно, по долгу службы я учиню тут что-то чрезвычайное! Не по столу кулаком, не за шкирку из помещения я спою для вас меланхоличный романс! Об уволенной женщине, которая своей нерадивостью на нищенское существование была обречена. И романс я исполняю и работа кипит!
Погребной. Качества организатора у тебя бесспорны. Романс-то современный?
Гамашев. Века девятнадцатого. Слова в нем устаревшие, но для понимания они легки. Негромко напоешь и продолжать устраивать выволочку уже лишнее. Вы не допускаете, что пива я принес маловато?
Чургонцев. Заливаясь пивом, тоску не победишь. Ну, посидим мы с тобой по пути к метро добавим
Погребной. Если я долго смотрю на схему линий метрополитена, это не означает, что я в Москве случайно и чужой.
Чургонцев. Ты перебравший, но не приезжий. А я родился не в столице.
Погребной. Ты из Барнаула.
Чургонцев. Я из него. Ты словно бы ждал, чтобы об этом сказать. Дать по мне уничижительный залп. Но я нисколько не смутился глаза я от тебя не прячу. Лебедь, когда он плывет, голову держит высоко.
Гамашев. У плывущего лебедя голова чаще всего под водой. Под ней он постоянно чего-то ищет я так догадываюсь, что рыбу.
Чургонцев. Под пиво ты нам рыбу не доставил.
Погребной. Или икорку. Мы бы ее и без хлеба уговорили.
Гамашев. Притащи я вам килограммовую банку икры, вы бы не чувствовали себя со мной равными. В Барнауле ты появился на свет недоношенным?